Зиланов В. Дети войны о войне. Москва, 2020.

не сумевшие сесть и стоявшие в проходе люди стали опу­ скаться на колени и креститься, я, подражая им, стала тоже осенять себя католическим крестом слева направо, а затем, испугавшись, что я одна стою посреди прохода, бросилась к маме, и мы быстро удалились. Мама очень любила природу и всегда обращала внима­ ние на красивые пейзажи, растения и цветы. Помню, как мы сидели с ней на скамейке на очень высоком берегу Оде­ ра и любовались прекрасной панорамой. Она всегда хотела, чтобы я училась музыке, и еще в Пя­ тигорске начала откладывать деньги на покупку пианино. Поскольку в Щецине у нас был рояль, мне нашли учи­ тельницу музыки — угнанную в Германию молодую рус­ скую девушку. Мама приводила меня к ней и после урока забирала домой. Особого толка от этих занятий не было, так как часто к учительнице приходил подружка, и они со словами: «Ирочка, играй, играй!» оживленно болтали, примеряя перед зеркалом шляпки. Зато дома меня сажали за рояль, по обе стороны от которого садились родители, всячески хвалили меня и совершенно искренне радова­ лись моим потугам. ВЩецине после войны появилось много барыг, спеку­ лянтов и мелких лавочников. А поскольку нашим воен­ ным выдавали хороший продовольственный паёк, вклю­ чая шоколад и копченого угря, они часто приставали к нам с какими-то сомнительными предложениями. Простые поляки ненавидели немцев и поражались тому, что русские так быстро смягчились к тем, кто недав­ но уничтожал их страну. Но немцы ведь тоже были разные, не все были фашистами. Наша старенькая домработни­ ца-немка, готовившая странные блюда вроде молочного супа с рыбой, всё время твердила: «Hitler ist schlecht!» Мама жалела простых людей и подкармливала нашу старенькую немку в Щецине, а затем в Берлине домработницу Ирму 167