Зиланов В. Дети войны о войне. Москва, 2020.

марок. Мелочь, которую мне давали на школьные завтра­ ки, я тратил в филателистическом магазине на Невском. Но денег не хватало. И в пасхальные дни я встал на собор­ ной паперти. Фигура прилично одетого мальчика с шап­ кой в дрожащих руках потрясла прихожан. Как-никак, шел 1937 год! Мне подавали буквально все. Но вскоре партнер­ ши бабушки по преферансу опознали и пристыдили меня. Мы жили на углу Фонтанки и Измайловского в от­ дельной квартире, что тогда было большой редкостью. Но я дружил во дворе с мальчишками из коммуналок. Носил им из отцовской библиотеки книги вроде «Острова сокровищ» и «Графа Монте-Кристо». Война началась через две недели после нашего выпуск­ ного вечера в седьмом классе. На фасаде школы появилась надпись: «Эта сторона улицы при артобстреле наиболее опасна». Все это было для нас, подростков, поначалу ро­ мантично. Но вот зарево гигантского пожара над Бада­ евскими продовольственными складами 9 сентября дало знак, что нам грозит нечто пострашнее бомбежек и обстре­ лов. Началась блокада, начался массовый голод, от которо­ го особенно пострадали мы, 15-летние мальчишки, в раз­ гар юношеской перестройки организма. Из 24 подростков нашего класса до весны 42-го года дожило лишь семеро... Блокада Ленинграда была страшна не только голодом. Городские многоэтажные дома превратились в ловушки, поскольку была парализована вся система коммуналь­ ного хозяйства. Мы жили на шестом этаже, но останови­ лись лифты, перестали работать водопровод и канализа­ ция, центральное отопление и электрическое освещение. Поэтому в конце сентября мы воспользовались тем, что еще не все трамваи перестали ходить, и переехали из трехкомнатной квартиры на Фонтанке в 10-метровую комнату у тетки на Петроградской стороне. Там, во-пер­ вых, был не шестой, а второй этаж. А что еще важнее, во 152