Воронин, А. В. Кооперативная политика советской власти на европейском севере: центр и местные власти (1917 - начало 30-х гг.) : специальность 07.00.02 – Отечественная история : диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук / А. В. Воронин ; Мурм. гос. пед. ин-т. – Мурманск, 1997. – 383 с.

319 нэпу резко ослабил к ней внимание, которое вновь начинает расти с конца 20-х гг. Скажем, в Вологодской губернии число решений, касающихся потребительской кооперации выросло в 1918-1920 гг. с 33 % до 50 %, но к 1927 г. упало до 16 %, а в 1930 г. - выросло до 35 %.В Архангельской губернии доля потребительской кооперации в 1920 г. составила 91 %, в 1927 г. - упала до 20 %, а в 1932 г. - 65 %. Прямо противополож- ная ситуация складывается в отношении сельскохозяйственной кооперации. В той же Архангельской губернии она становится объектом внимания лишь с 1921 г.(9 %), оно растет на протя- жении 20-х гг.( в 1929 - 32 %), но с начала 30-х быстро идет на убыль (1932 - 4 %). Таким образом, количественный (квантативный) анализ вышеуказанных документов позволяет сделать вывод об относи- тельной самостоятельности местных органов власти в опреде- лении тактической линии политики, по крайней мере, до 1929 г., тогда как в стратегическом отношении совпадение центра и мести действительно вполне очевидно. В то же время, нельзя не отметить, что взаимодействие центра и мест выглядит более сложным, чем просто передача команды сверху вниз; существует и явно обратное воздейст- вие, когда местные власти влияют на политику центра, прежде всего, в сторону ее ужесточения, как это было, например, в 1918 - 1920 гг. 2. Кооперация и коллективизация в политике Советской власти Одной из наиболее существенных проблем, связанных с