Воронин, А. В. Кооперативная политика советской власти на европейском севере: центр и местные власти (1917 - начало 30-х гг.) : специальность 07.00.02 – Отечественная история : диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук / А. В. Воронин ; Мурм. гос. пед. ин-т. – Мурманск, 1997. – 383 с.

173 этапами заметно сложнее. Практически, мы не обнаруживаем здесь какого-то отчетливого водораздела. Наступление на кооперацию, составляющее основное содержание этапа, вполне очевидно в 1929 г., но сам момент перехода остается неуло- вим. Пожалуй, это естественно: наступление готовилось ис- подволь (забегая вперед, можно сказать, что здесь по- видимому, и лежит немалая доля причин успеха предпринятой атаки), его первые признаки, как указывалось выше, проявля- ются уже в конце третьего этапа. Отсюда, правильнее гово- рить не столько об определенной границе между этапами, сколько указать на 1927 - 1928 гг. как на момент постепен- ной смены основных тенденций в кооперативной политике. Но, действительно, с 1929 г. "новая линия" в коопера- тивной политике становится отчетливой: все многочисленнее становятся постановления, направленные на ликвидацию коопе- ративных форм деятельности. Вообще, как раз в ликвидаци- онной деятельности Советская власть проявила (как и ранее) наибольшую изобретательность. Именно на последние четыре года осуществления кооперативной политики приходится наи- большее число документов, посвященных кооперации: 41 % всех решений (365 из 892-х), принятых высшими государственными и партийными органами в течение 15-ти лет, увидело свет в этот период. Однако подобная активность, а отличие от пред- шествующих пиков внимания в 1921 г. и 1925 г., не столько давала что-либо кооперации, сколько забирала: уменьшались права, ограничивались функции, усиливалось вмешательство во внутренние дела кооперации. Причем, если ранее перемены в кооперативной политике обосновывались идеологически, сопровождались активными про-