Воронин, А. В. Кооперативная политика советской власти на европейском севере: центр и местные власти (1917 - начало 30-х гг.) : специальность 07.00.02 – Отечественная история : диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук / А. В. Воронин ; Мурм. гос. пед. ин-т. – Мурманск, 1997. – 383 с.

146 печать "разоблачала" кооператоров либо как представителей мелкобуржуазных и буржуазных партий, либо, в крайнем слу- чае, как выразителей эсеровско-меньшевистской идеологии. С другой стороны, сами кооператоры, как правило, отрицали свое участие в политической а тем более, партийной работе, именуя себя беспартийными. Понятно, что беспартийными называли себя и те, кто был лоялен к Советской власти, и те, кто проявлял насторожен- ность по отношению к происходящим в стране переменам, и, наконец, те, кто являлся реальным противником существующего строя. Однако дифференцировать их почти невозможно, по- скольку, во-первых, оппозиционность отнюдь не всегда озна- чает враждебность (критика просчетов и ошибок власти не обязательно является борьбой с ней), а во-вторых, потому, что политика большевиков просто не позволяла проявлять сколько-нибудь открытую враждебность и, тем более, заявлять о своем участии в той или иной небольшевистской партии (за редким исключением). Правда, можно попытаться, как это, в общем-то, и дела- ется, определить партийность в соответствии с партийной принадлежностью кооператоров до Октябрьского переворота, или тогда, когда они еще не скрывали этого (Именно таким способом и был определен партийный состав съезда сельскохо- зяйственной кооперации). Но и здесь не все просто. Револю- ционные годы были временем ломки мировоззрения целых соци- альных групп, не говоря уж об отдельных личностях, поэтому нет ничего удивительного, что некоторая часть кооперативных деятелей перешла на сторону коммунистов. Наиболее известен пример председателя Центросоюза Л.М. Хинчука, меньшевика,