Вербин, О. Г. Сборник статей по истории города и края : город Полярный ЗАТО Александровск / О. Г. Вербин, гл. хранитель музея ; Муницип. бюджет. учреждение культуры ЗАТО Александровск Гор. ист.-краевед. музей г. Полярный. - Полярный : [б. и.], 2015.

182 О. Г. Вербин В тамбуре соседнего с моим вагона, там, где ехал ансамбль песни и пляски, лежал Ярослав». «В один из налетов, когда мы бросились на землю, Родионов остался в вагоне и даже вышел на площадку посмо треть на воздушный бой». «Осколком фугасного снаряда ему оторва ло ногу и ранило другую. Кровь из тамбура стекала на желтый бал ласт пути. Врач жгутом перевязал ноги Ярослава, но уже начиналась гангрена (видимо, все-таки, не гангрена, а сказывалась большая кро- вопотеря — О.В.). До станции Кандалакша было часов пять...» «Он лежал на койке и прошептал: — Исидор, у тебя коньяку не осталось? — Нет, мы его выпили до налета» «Не доехав до Кандалакши, Ярослав Иванович умер. В Кандалакше санитарная команда, уже предупрежденная о нале те, унесла убитых и раненых. Поезд наш — без стекол, с кое-где вырванными боками — пошел дальше, на Мурманск». «Мой международный вагон походил на ста рую конку — стен почти не было. На полу валялись карты и разби тые зеркала...» «Ярослава мы не отдали, мы взяли его с собой в Мур манск, а оттуда на катере в Полярное». Некоторые подробности в этот рассказ добавляет Н. Флеров, кото рый записал в дневнике 19 июня: «Вчера хоронили Ярослава Родио нова. Ярослав был храбрый человек. Он погиб от немецкой бомбы. Он не выходил из вагона. Все выбежали. Уже свистела бомба. Товарищи крикнули Ярославу: «Ложись!» Говорят, что Ярослав хотел в послед нюю минуту все же выбежать из вагона. Когда все кончилось, его уви дели в тамбуре. Он оперся руками о стойки и говорит: «А меня, кажет ся, в ноги ранило». Осколком ему оторвало ногу и перебило другую. Его перенесли в вагон. Он говорил, как его нести, куда положить. По том он сказал одному из друзей: «Мы еще с тобой напишем песню...». У него не было сил. Он истекал кровью, терпел страшную боль, но не стонал, а только просил товарищей пристрелить его. Он истек кровью и сказал перед смертью: «Ничего не попишешь — война». Узнав о последних словах поэта, как сообщает Г. Тузусов, поэт Ду- ховичный, служивший с Родионовым в армии, предполагал взять