Ушаков И. Ф. Страницы истории : подборка статей из периодических изданий, 1966 - 2006 гг. / Иван Фёдорович Ушаков ; Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка. – Мурманск : МГОУНБ, 2022. – 1 файл (171 МБ). – URL: http://kolanord.ru/ (дата обращения: 14.03.2022).

Иван УШАКОВ, краевед (Продолжение. Начало в Яе 55). Так же лестно отзывались о финнах, поселившихся на Мурмане, и другие русские деятели. Архангельский губернатор А. П. Энгельгардт, посетив Уру в 1895 году, отмечал: везде и во всем здесь порядок и опрятность, "чистота доведена до педантизма"; в домах — хорошая мебель, занавески, коврики, книги и газеты. Детей обучали грамоте сами родители. На вопрос, почему дети учатся по финским пособиям, колонисты сказали: "Устройте нам русскую школу, мы охотно будем учиться по-русски... ведь на всем Мурмане нет ни одной школы". К 1895 году в Кольском уезде насчитывалось 8690 жителей, из них финнов — 810 человек. По Статистическому описанию Мурманского побережья 1899 года, колония Ура состояла из 56 домохозяйств, из них финских — 46. Колонисты жили разбросанно, вдоль реки на протяжении 6 —7 верст, в 30 деревянных домах и 8 землянках; 18 колонистов не имели своих жилых строений и снимали квартиры у домовладельцев. Часть финнов числилась "живущими по билету" — они не состояли членами общества, не имели права пользоваться земельными угодьями, а покупали у казны билет на заготовку дров в окрестных лесах. Обычный дом колониста состоял из двух половин — кухни и чистой комнаты, у зажиточных поселенцев было 3— 4 комнаты; два колониста в Уре имели двухэтажные дома — с гостиной, столовой, меблированными комнатами. Об имущественном положении урских финнов можно судить по наличию промысловых судов: 9 хозяев имели палубные, двухмачтовые листерботы стоимостью около 4 тысяч рублей каждый (Кайконен, Марьявара, Пертула, Эноярви, Маколини, Ужитало, Гейсканен, Люгутниеми и Фр. Пессонен). Еще в 70-х годах жители Уры построили себе кирху (храм) — единственную на Мурмане. Среди колонистов семи и старше лет грамотных было 96 процентов. В Земляной, состоявшей из 24 домов (29 колонистов), жили исключительно финны — 158 человек (из них 34 неприписанных к обществу). Покосы брали в аренду у Печенгского монасты­ ря на Айновых островах. Занимались в основном тресковыми промыслами. Некоторые жители выписывали финские газеты "К ай ку” и "Кайлатар” . 3. По Туломе и Кольскому заливу Русские власти поощряли финскую колонизацию Кольского полуострова, считали поселение трудолюбивых финнов выгодным для государства. Показателен следующий эпизод. Осенью 1874 года среди финнов распространился слух, что те из них, которые уехали "в свободную страну Америку с целью нажить себе там состояние” , хорошо устроились. Кольский исправник распоряжением от 19 ноября 1874 года приказал оповестить всех финских колонистов о том, что имеются сведения о "критически бедственном состоянии” прибывших в Америку финнов, что они страдают "от голода и бесприютности... высказывают горькие жалобы на то, что об­ манулись в своих надеждах и... оставили свое отечество". Исправник советовал не прельщаться сладкой жизнью в Америке и не рисковать отъездом из России. Земли, на которых жили лопари, находились в ведомстве министерства государственных имуществ, непосредственным представителем которого являлся кольский лесничий. Он давал разрешение на занятие поселенцами какого-либо места. К 1888 году в крае проживало 166 финнов сельского состояния (не причисленных к колониям), многие из которых селились вдали от морского побережья и обычно самовольно. B. И. Немирович-Данченко видел такое поселение на юго-западной Имандре. При подходе к нему, по течению реки Ены, росла густая и очень высокая трава, скрывавшая шедшего впереди проводника. Жилища финнов располагались одно от другого на расстоянии 2— 3 верст. Хозяева Адамс и Сиппа держали по 12 коров и другой скот, возделывали поля. "Они, — сообща­ ет Немирович-Данченко, — сеют ячмень; урожай дает им от сам -6 до сам-9. Есть огороды, где растет картофель, репа и брюква... Во всякой тупе (бревенчатом домике) у финна была библия. Все грамотны; мальчики ходят учиться к одному из братьев Сиппа. У финнов здесь превосход­ ные рыбные ловли". В 1895 году на реке Туломе, у Лукова наволока, в 44 километрах от Колы, поселился финн Иоганн Каулонен. Окрестные угодья принадлежали Нотозерскому обществу. Лопари отказались принять к себе пришельца. Каулонен обратился с прошением к архангельскому губернатору, который сделал запрос в Управление государственных имуществ и получил следующий ответ: "Подобную колонизацию Кольского полуострова следует поощрять... Каулонен поселился не на лопарской, а на казенной свободной земле и для утверждения водворения Каулонена на избранном им месте нет никакой надобности в приговоре лопарей о приеме Каулонена в свою среду” . В октябре 1897 года кольский лесничий отвел поселенцу участок земли в урочищах Горь и Невань Ворь для расчистки "под сенокос, без которого он, имея рогатый скот, не может обходиться” . Вслед за И. Каулоненом в Луковом наволоке поселилось еще несколько финнов. В 1904 году в "вы селке” стояло 4 дома, 3 сарая, 2 бани; поселенцы имели 18 коров, 2 быка, 2 телят, 17 овец, 4 лошади и 120 оленей. Другой "выселок” находился у туломского порога Сухого. В двух домах жило 6 финнов, занимавшихся скотоводством и ловом семги. В двух верстах от него, на левом берегу реки Пейвы, поселилась финская семья из трех человек, которая имела в 1904 году 4 коровы, теленка, 4 овцы и 6 оленей. Во второй половине 90-х годов финны создали колонии по берегам Кольского залива на территории Кильдинского погоста. Б связи с резким ухудшением промысловой обстановки у полуострова Рыбачий сюда пересе­ лились некоторые из тех, кто сначала обосновался на Западном Мурмане. Они облюбовали места возле устьев рек к ручьев, где хорошо ловилась семга. В недальнем расстоянии отсюда, близ Кильдина и Териберки, производился летний лов трески и палтуса. Самой крупной колонией Кольского залива являлась Белокаменная. В ней, по описи 1904 года, числилось 66 финнов, живших в 13 домах. В Тюва-Губе стояло 8 домов и 2 землянки, в Средней Губе — 7 домов, в Торос-островах — 4 дома. На месте современного Североморска находилась финская колония Ваенга (на правом берегу речки Ваенги). Она состояла из 2 домов и землянки, двух амбаров и одной бани. Скота у 11 жителей было 4 коровы, бык, теленок, 10 овец и 5 оленей. Остальные колонии Кольского залива — Сайда-Губа, Дворы, Красная Щелья, Кулонга, Варламово, Росляково, Алаш-Губа — имели по 1— 2 двора. В колониях Средней и Грязной проживали также и русские поселенцы. В целом по Екатерининскому обществу числилось 288 человек лютеран (из них 279 ’’колонистов" и 9 "крестьян” ), 84 жителя православного вероис­ поведания и 19 человек "иностранных подданных" (шведов и норвежцев). Руководитель Статистического отряда Н. В. Романов в 1899 году в своем отчете отметил: "Кольский залив занят одними почти финляндцами — они составляют здесь 85% всего числа семей. Остальные 15% составляются из лопарей — 8 % , русских — 5% и кореляков — 2% ". Земледельцы-финны проживали даже в уездном центре Коле. Здесь их числилось 30 человек. " В городе, — писал чиновник С. П. Гоппен в 1892 году, — поселилось несколько семейств финляндцев, которые сделались постоянными жителями, приобрели дома, землю и подают пример трудолюбия и опрятности. Коляне до поселения финляндцев разводили в своих маленьких огородах одну лишь репу; финляндцы же разводят картофель, лук, а у одно­ го из них даже есть салат; около их домиков настолько чисто и опрятно, что, проходя мимо, невольно это заметишь; все они держат рогатый скот и немало получают от него выгод, продавая молоко по 5 копеек за крынку; кроме того, занимаются семужьим промыслом, а один из них — кузнец” . 4. Чалмозеро Основным крестьянским (не колонистским) селением финнов на Кольском полуострове являлось Чалмозеро на реке Паз. В конце XIX века здесь жило 29 финских семей, по соседству с которыми находились 9 "домохозяйств” лопарей. Картину заселения Чалмозера дал в 1900 году управляющий государственными имуществами Архангельской губернии С. П. Гоппен. "На реку Паз, — писал он, — переселяются исключитель­ но бедные финляндцы. Переселение обыкновенно совершается следующим образом: приходит финляндец без семьи и нанимается работником к разбогатевшему сородичу; прожив год и ознакомившись с местными условиями, приискивает тут же или вблизи подходящий для поселения участок, или облюбовывает где-либо место вдали, и на заработанные деньги строит землянку, в которой селится уже, с семьей. Средства на пропитание добывает поденными работами, или в море на рыбных и звериных промыслах, но вместе с тем он не забывает около своего селения, на свободных сенокосных полянах, находящихся в казенном лесу, накосить безданно, беспошлинно, следовательно самовольно, достаточное количество сена. На деньги, заработанные и вырученные от продажи в Норвегию скошенного сена, он покупает... казенный лес, из которого весной и строит избушку для жилья. На следующий год, раздобывшись деньгами... переселенец старается купить корову. Корова — начало благосостояния каждого финляндца-переселенца на реке Паз. Переселен­ цы приготовляют прекрасное масло и продают его в Норвегию по 16 рублей за пуд. Получая выгоды от своих трудов и хозяйства, переселенец отстраивается — ставит скотный двор, амбар, баню и другие в хозяйстве необходимые строения... По мере увеличения благосостояния поселенца, он старается приобрести как можно больше коров, так как коровье масло — самая доходная статья. Я был во многих поселках и видел у поселенцев по 5— 8 — 10 и более дойных коров; кроме того, поселенцы имеют от 10 до 30 оленей, лошадь, десятки овец... Они пользуются громадною площадью сенокосных угодий... и не платят за них никаких сборов. Нередко сенокосы по реке Паз тянутся на несколько верст". C. П. Гоппен отмечает высокую культуру ведения сельского хозяйства финнов: "Рогатый скот у них и лошади помещаются в стойлах, а овцы и телята в особых'загородках. Хлева построены теплые; в каждом из них сложена печка со вмазанным в нее чугунным котлом для заваривания месива скоту. Скот у них обыкновенно крупный, сильный..." Животноводство сочеталось с земледелием. В огородах выращивали картофель, в полях — ячмень. (Окончание следует.)