Ушаков И. Ф. Личность в истории : подборка статей из периодических изданий, 1965 - 2004 гг. / Иван Фёдорович Ушаков ; Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка. – Мурманск : МГОУНБ, 2022. – 1 файл (357 МБ). – URL: http://kolanord.ru/ (дата обращения: 23.03.2022).

НАША ИСТОРИЯ Й 2 ?£ 2 £ < * о й Иван УШАКОВ, краевед ВАСИЛИЙ НЕМИРОВИЧ- ДАНЧЕНКО С конца 60-х годов XIX века началось заселение Мурманского побережья ко­ лонистами. Вскоре возникло Архангель­ ско-Мурманское пароходство. Поездки на Кольский полуостров в летнее время значительно облегчились. В 1873 году в Лапландию отправился малоизвестный тогда литератор Василий Немирович-Данченко (родной брат из­ вестного драматурга и режиссера МХАТа Владимира Немировича-Данченко). Его влекли в Заполярье романтика путешест­ вия, страстное желание увидеть жизнь местного населения, особенно лопарей, изучить их быт, записать предания, пес­ ни, сказки. Готовясь к поездке, Немиро­ вич-Данченко прочитал почти все напеча­ танное о Лапландии его предшественни­ ками, но обнаружил много неясностей и противоречивых мнений. Предстояло уточнить и дополнить их сведения. Василий Иванович Немирович-Данчен­ ко родился в Тифлисе 25 декабря 1848 года. Его отец происходил из украинских дворян, предки которых служили в Ста- родубском полку, постоянно участвовали в войнах с поляками, крымскими татара­ ми и турками. Сам Иван Васильевич как боевой офицер, служа на Кавказе, при­ нимал участие в сражениях с горцами. Мать Василия Немировича-Данченко бы­ ла армянкой. Семья не имела постоян­ ного жительства, вместе с полком, в ко­ тором служил Иван Васильевич, она пе­ ремещалась по Грузии и Дагестану. Отец брал мальчика в горные экспедиции, раз­ вивал в нем физическую силу, привычку переносить всякие лишения. Вместе с тем именно отец пристрастил его к чте­ нию. В десятилетнем возрасте Василий на­ чал учение в Александровском кадет­ ском корпусе в Москве. Здесь он быстро приобрел авторитет и уважение своих од­ нокашников, один из которых вспоминал: "Бедовый он был, пылкий, правдивый, яро вооружался против всякой неспра­ ведливости, пуская в ход свое остроу­ мие... Удивлял нас способностью легко, без всякого труда, сочинять стихи. Они у него просто лились и чаще всего пред­ ставляли собою экспромты... Больше са­ тирические, шуточные, но были и серьез­ ные” . В 1863 году Немирович-Данченко пере­ ехал в Петербург с намерением посту­ пить в университет. Как начинающий ли­ тератор, он посещает салон Софьи Мей, издававшей журнал "Модный магазин” , знакомится с Некрасовым, Майковым, Полонским, Плещеевым и другими писа­ телями, публикует первые свои стихи. В этот период жизни Василий Немиро­ вич-Данченко страшно бедствовал. Лите­ ратурные заработки давали очень скуд­ ные средства к жизни. Он печатал в раз­ ных изданиях статьи, журнальные обзо­ ры, фельетоны, рассказы ради насущно­ го хлеба. В нем росло негодование прите­ снениями, попранием личности, чинов­ ным хамством. В 1869 году его выслали в Архангельск, где он по частному найму подрабатывал в канцелярии губернатора. В 1870 году Немирович-Данченко из Ар­ хангельска послал Н. А. Некрасову свои стихи с просьбой их напечатать и оказать ему поддержку. Вскоре в авторитетном журнале "Отечественные записки” поя­ вились пять стихотворений Немирови­ ча-Данченко под общим заглавием "Из песен о павших", а их автор получил гонорар. "Вы спасли, положительно спасли меня,— писал ссыльный Некра­ сову.— Я думал уже кончить самоубийст­ вом — другого исхода не было. Положе­ ние мое доходило до крайности. Я был без квартиры, без хлеба, без работы” . Поддержка Некрасова вдохновила Не­ мировича-Данченко на продолжение ли­ тературного творчества. Его произведе­ ния стали печатать журнал ’’Всемирная иллюстрация” и другие издания. В стихах зазвучал мотив подвижничества: ...И если гибель неизбежна. То лучше пусть она придет — В волнах под бурею мятежной, Чем в тихом омуте болот. При первой возможности, получив по­ собие от Русского Географического об­ щества, Немирович-Данченко на рейсо­ вом пароходе "Качалов” отправился на Мурман. Во время остановок парохода он знакомился с бытом промышленников, осматривал становища и колонии поселе­ нцев. После ряда приключений путешест­ венник достиг Колы, откуда совершил не­ сколько экскурсий внутрь Лапландии: вверх по Туломе к Нотозеру и далее до Сонгелы, затем двинулся к Пулозеру и Кице, отсюда — в Ловозерский погост, потом по Имандре к Ене, в Бабинский погост и к поселенцам-финнам. Пробира­ ясь сквозь лесные чащобы и горы, он добрался до Кандалакши, откуда возвра­ тился на Мурманское побережье, про­ ехал до Вайда-губы, посетил Северную Норвегию. С проводниками-лопарями, а местами и один, Немирович-Данченко проделал по Лапландии путь более тыся­ чи верст, взбирался на хибинские вер­ шины, плавал на утлых лодках, съеда­ емый комарами, по бездорожью шел пешком через болотные хляби и каменис­ тые завалы. Тонул на Туломском водопа­ де (сумел выбраться на берег), сорвался в ущелье (лопари спустили ему веревку и вытянули), на Кильдинском взморье си­ льною волною его лодку выбросило на берег, при этом погибла часть путевых записок и коллекция флоры. С докуметальной точностью и литера­ турным блеском Немирович-Данченко описал свою поездку на Кольский полу­ остров в целом ряде произведений: ” У океана. Жизнь на Крайнем Севере” (1875), ” На просторе. Очерки” (1876), "Страна холода. Виденное и слышан­ ное” , ’’Лапландия и лапландцы” (1877). Одновременно сочинения Немировича- Данченко публикуют наиболее популяр­ ные журналы: "Отечественные записки” ("За Северным полярным кругом. Очерки Мурманского берега” ), "Дело” ("Очерки Севера” , ” В пустынях Лапландии” , "На безлюдье” , "Мурманская страда” ), "Вестник Европы” ("Соловки” ) и другие. Пространные и яркие очерки Немирови­ ча-Данченко о Лапландии появились в ил­ люстрированном издании "Живописная Россия” (1881). Немирович-Данченко дал всесторон­ нюю картину жизни Кольского Севера своего времени: показал состояние про­ мыслов и торговли на Мурмане, бытовой уклад разных слоев населения, их духов­ ную жизнь, ход начавшейся колонизации Мурманского берега, эксплуатацию на­ емных рабочих и покрученников (закаба­ ленных крестьян), административное ус­ тройство, школьное, медицинское и лес­ ное дело. Писатель изобличал социаль­ ную несправедливость, осуждал угнета­ телей народа — купцов, кулаков, чинов­ ников. С глубокой симпатией он писал о тружениках поморах и лопарях, пока­ зывал их великодушие, отвагу, гостепри­ имство, доброту. Для манеры письма Немировича-Дан­ ченко характерна "картинность” , как бы зарисовка с натуры. Одно описание сме­ няется другим, и так создается обширная панорама реальной действительности. Автор посещает Семиостровское стано­ вище: ” Я приоткрыл дверь одной из жи­ лых изб. Оттуда на меня пахнуло вонью, чадом, сыростью. Узенькое, словно щель, продольное окно не пропускало свету...” Фактория Савина в Шельпине: ” На одном из самых массивных выступов берега ут­ верждена большая платформа на стол­ бах, вбитых в каменистое дно бухты. На ней по норвежскому образцу построен блокгауз с остроконечной кровлей, нес­ колько домиков и жиротопенный завод... По крутой лестнице кое-как взобрался я на платформу и прошел прежде всего в лавку. Тут у Савина продавалось все. что угодно: якоря, уды, снасти, промыс­ ловая обувь, платье и шляпы, съестные припасы, чай, сахар, кофе и пиво...” Самые обездоленные люди на Мурма­ не — покрученники. Зримо показывает Немирович-Данченко разницу между вольнонаемными и кабальными работни­ ками: ’’Резко бросалось в глаза отличие между кольскою и поморскою артелью. Рабочие к хозяевам не относились подо­ бострастно. Во взглядах их не было за­ искивания, спины не горбились от одного приближения мироеда, язык не осекался. Напротив, они сами обступали хозяев, по­ давали им руки и держали себя вообще на равной ноге с последними... Да и хозя­ ева не покрикивали на них, а говорили вежливо, без пренебрежения” . Избавление от кулацкой кабалы позво­ ляло самостоятельному, трудолюбивому помору на Мурмане достичь зажиточнос­ ти. В Териберке поселился на правах ко­ лониста ковдский крестьянин Роман Са­ вин. Он "ж ивет здесь,— пишет Немиро­ вич-Данченко,— уже четвертый год. При­ ехав сюда ни с чем, кроме голодной се­ мьи и трудовых рук, он ценою самых тя­ желых усилий и едва ли понятных нам лишений успел несколько упрочить свое благосостояние. У него теперь неболь­ шая изба... своя снасть, своя промысло­ вая шняка. Разумеется, в этой избе очень тесно, но зато чистота в ней безукориз­ ненная” . Большой интерес представляют зари­ совки жизни лопарей. ’’Живописен вид лопарского погоста. Еще издали, подходя к нему,— сообщает Немирович-Данчен­ ко,— вы слышите громкий лай собак и какие-то хриплые крики. В воздухе пах­ нет соленою рыбой и гарью... Вы раз­ личаете внутри его часовню, а кругом какие-то странные четырехугольные сру­ бы, крытые на один скат. Между ними чернеют амбарушки, словно ящики на высоких столбах, только с острыми кров­ лями. Все это разбросано, раскидано. Пять-шесть туп вместе, кучкой, за двести сажен другая кучка... Между тупами ша­ таются бараны..." Лопари шумно окруж а­ ют посетителя, "каждом у хочется самому принять и угостить вас. 'Коли гость в из­ бе, значит Господь тебя не оставил” . "Страннику дал, значит, на промысле в десять раз взял” . "К ого Бог возлюбил, к тому и гостя послал '. "Кто путника накормил, тот десять лет не будет голо­ ден ни разу” . Вот пословицы и поверья лопарей” . Во всех подробностях Немирович-Дан­ ченко описывает жилища, одежду, ут­ варь, украшения лопарей, их пищу и эти­ кет во время еды, общественную и се­ мейную жизнь, обряды и обычаи. Вот од­ но из наблюдений: "Лопари между собою почти никогда не ссорятся. А если случит­ ся такой грех — идут разбираться на суйму. Суйма — это наш мирской сход. Лапландцы чрезвычайно любят свой пар­ ламент. Соберутся все в чистых платьях, начнут тихо, но потом голоса ораторов становятся все громче и громче, страсти возбуждаются, определяются партии... горячатся и моментально, как-то вдруг стихнут. Ссорящихся в большинстве слу­ чаев заставляют мириться. Суймы соби­ раются при всех удобных случаях: нужно ли идти на охоту, отправляться на весен­ ний промысел, платить подать, посылать ходоков в Колу, зарежут ли волки оле­ ней, похитит ли лисица оленину из ам­ бара, приедет ли священник, собирается ли куда-нибудь райда (олений обоз) — суйма непременно сделает свое дело. На ее решения нет апелляции, они испол­ няются свято и ненарушимо". Писатель восторгался высокими нрав- стенными качествами лопарей: "Честнее и добрее я не знаю народа. Я путешест­ вовал между ними один. Часто они счита­ ли меня погибшим, а между тем, возвра­ щаясь назад, я заставал все свое иму­ щество и коллекции целыми. У меня не пропало и лоскутка... Между лопарями нет воров и мошенников. Уходя, лопарь не запирает свою вежу или тупу” . (Окончание на 4-й стр.)