Ушаков И. Ф. Личность в истории : подборка статей из периодических изданий, 1965 - 2004 гг. / Иван Фёдорович Ушаков ; Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка. – Мурманск : МГОУНБ, 2022. – 1 файл (357 МБ). – URL: http://kolanord.ru/ (дата обращения: 23.03.2022).

Иван УШАКОВ, краевед 2. Иван Покидин* В августе 1700 года Россия вступила в войну со Швецией. В предвидении бое­ вых действий на Севере Петр I приказал усилить укрепления в Коле и на Двине. Предосторожность оказалась нелишней. В июне 1701 года шведская эскадра пы­ талась прорваться к Архангельску, но по­ терпела позорное поражение. Ожидали нового нападения шведского флота. 23 сентября 1701 года царь повелел при­ вести Кольский острог в такое состояние, чтобы "в военный случай в том городе в осаде сидеть было надежно". В 1702 году Петр I лично побывал в Поморье и потре­ бовал ускорить обновление острога и по­ строить на подступах к Коле артиллерий­ скую батарею ("крепость"). За постройку укреплений отвечали одновременно и воевода, и бурмистры - выборные от населения старосты зем­ ской избы. "Все, что надлежит, делать градским и уездным жителям... а буде они, - предупреждала Московская Рату­ ша, - учинят какую остановку, и им быть в смертной казни!" Полнота власти дава­ лась воеводе; предписывалось царским указом строить Кольский острог всеми жителями края "безобводно, а в том горо­ довом строении и вновь крепости велено бурмистрам в Кольском остроге воево­ дам быть послушными". В Коле наступило тяжелое время. На морские промыслы военнослужащих не отпускали. Хлеб с Двины осенью 1702 года пришел не полностью: 4000 пудов ржаной муки пришлось выгрузить в Крестном монастыре близ Онежского Устья. Городу угрожал голод. Всю зиму хлеб для Колы возили гужом - до Канда­ лакши на лошадях, а по Лапландии на оленях. 2 февраля 1703 года кольский воевода Дмитрий Унковский доносил правительству: "В Кольский острог вся та мука привезена с великою нуждою в ке- режах... кольских стрельцов пятисотен­ ным Иваном Покидиным и положена в кулях и мешках в житницы". Как видим, доставкой хлеба в Колу ру­ ководил Иван Покидин, занимавший до­ вольно высокую должность пятисотенно­ го, то есть старшего среди пяти капита­ нов - командиров стрелецких сотен. Иван Покидин происходил из крестьян села Кандалакши, за короткое время про­ делал путь от рядового стрельца до пер­ вого полкового командира. На заемной расписке 19 апреля 1695 года, данной стрельцом Иваном Линдой амстердамцу Александру Гортсену, указано: "Кабалу писал Ивашко Покидин". На закладной кабале кольского солдата Леонтия Оку- нева от 27 марта 1699 года обозначена уже должность: "Солдацкой писарь Ивашка Покидин руку приложил". По заданию воеводы Дмитрия Унков- ского Иван Покидин, прозванный Наха­ лом, творил невообразимые бесчинства. Под видом сбора денег "на городовое строение" воевода посылал его по Коль­ скому уезду грабить подвластное населе­ ние, невзирая на сословие и обществен­ ное положение людей, "всех безобводно" (как сказано в указе Петра I). В октябре 1703 года Покидин с тремя стрельцами в своем родном селе ворвал­ ся в монастырскую церковь, набросился на священника: "Я тебя из риз вытащу...", схватили казначея, но у того денег не оказалось, его выволокли из кельи, по­ рвали мантию, увезли на ямской двор и держали около часа как пленника. Приехав в село Кереть - вотчину Соло­ вецкого монастыря, Иван Нахал потребо­ вал у крестьян 25 рублей, "поставил на правеж старосту и мирских людей Ивана Чумичева и палкою били... за то, что не едут в Кольской острог к городовому строению". Крестьяне заплатили 6 с по­ ловиной рублей и дали стрельцам хлеба 244 выти (суточных норм на одного едока). Затем Покидин совершил нападе­ ние на подворье Соловецкого монастыря в Керети. "Стрельцы, - писал монах Яков, * Начало в № 46. - наскоча на монастырский двор в полу­ нощное время воровски, чрез ограду, ...унесли 295 рублев... сребряной кути (утвари) и наличных мирских денег взяли ,80 рублев, да сукно кармазинное ...да портище пугвиц серебряных под золо­ том", а служебника монастырского изби­ ли, "едва дыхание оставили", причем нагло похвалялись: "Вольно де нам в церкви и в олтаре священника смерти предать" (замечу: алтарь для лиц неду­ ховного звания считался местом непри­ косновенным). О реальной стоимости по- кидинской добычи можно судить по тому, что корова в Кандалакше в это время стоила полтора рубля, а десяток бели­ чьих шкурок -1 2 копеек. На пути в Реболу (волость к западу от Сегежи) стрельцы встретили слугу ковд- ского богача Миронова Егора Федотова, ехавшего в Карелию для скупки пушнины, и ограбили его. Пострадавший расска­ зал: "Бил его бердышным обушком Иван Покидин, а Иван Конюхов держал... и бивши, в сани покинули и везли с собою назад верст с десять в деревню Лагова- раку, а сумку с деньгами взял Иван Поки­ дин к себе, и привеши... хотели бить ба- тогама... и он, Егор, боясь их побоев, из страху сумку отпер, и они, стрельцы, взяли из мешка денег 15 рублев". В Ругозере вместо 70 копеек годового сбора на городовое строение Иван Поки­ дин взимал по рублю со двора и по пол­ торы меры ржи да требовал "еще себе на прибавок 20 алтын" (60 копеек); в Косто- мукше "великим правежом... вымучил 12 рублев". Т акж е воеводский посланец поступал и в других местах. Пяозерские лопари извещали земскую избу, что Иван Покидин "взял правежом" (палочным боем) денег в городовое строение... с 5 веж 12 рублев, и они, лопари, которые скудны, те деньги займовали и котлишка, в чем пищу варят, закладывали". Упиваясь властью, Иван Покидин любил поизмываться над людьми. В Кан­ далакше он подошел к крестьянину Афа­ насию Жигалину с вопросом: "Как тебя зовут?" Тот "сказал свое прозвание". "А кого ты жжешь?"- проговорил Покидин и для потехи избил Жигалина. Или такая деталь. В Вок-наволоке Покидин парился в бане у крестьянина Петра Ремшуева и "замарался смолью", после чего заявил хозяину: "Вы меня портите, хотите из­ весть'" и заставил угрозами заплатить ему ущерба два с половиной рубля. Покидин делал все, чтобы угодить вое­ воде. Возвращаясь из командировки в Карелию, он "вез из Ковды посуду оло­ вянную пуда два, да меду с пуд, да масла коровья три пуда"; в Кандалакше купил корову и забил ее на мясо для воеводы, а у кандалакшских старцев взял "в пода­ рок" Унковскому два куля соли. По челобитным жителей Кольского езда Унковского вызвали в Москву "к ро­ зыску". В поле зрения следователей попал и Иван Покидин. Соловецкий стряпчий "перед боярином Ф. А. Голови­ ным" свидетельствовал, что Покидин привез воеводе из Ребольской волости больше 100 рублей "и потом ездил, и корысть себе и воеводе чинил, и будучи в Коле на кабаке похвалялся, что де он прибыль добрую учинил, и воевода де его, Ивана, целовал в голову и (говорил) друг вечный ему будет". В марте 1704 года Покидина выслали в Москву, где наказали батогами и более года держали в оковах под караулом, после чего возвратили в Колу. На одном из документов, датированном 1 ноября 1705 года, имеется запись: "Пятисотный Иван Покидин руку приложил", которая показывает, что он не лишился прежней должности. Личность Ивана Покидина в известной мере типична для феодального общест­ ва. В жизни всегда бывали люди низкие, корыстные, подлые. О таких ревностных прислужниках господ поэт Николай Не­ красов писал: "Люди холопского звания сущие псы иногда..." Примером "сущего пса" вполне может служить Иван Поки­ дин. (Продолжение следует.)