Ушаков И. Ф. Личность в истории : подборка статей из периодических изданий, 1965 - 2004 гг. / Иван Фёдорович Ушаков ; Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка. – Мурманск : МГОУНБ, 2022. – 1 файл (357 МБ). – URL: http://kolanord.ru/ (дата обращения: 23.03.2022).

134 ИВАН УШАКОВ Борис Годунов в первые годы правления был «славен и почитаем», а простые люди «вси скорбящи», и многие от «беззаконий и не­ правд» бежали на южные окраины страны, где жили «в негодовании на царя... времени ждуще, зле распыхахуся». Голод 1601— 1603 годов имел катастрофические последствия: только на трех кладбищах Москвы погребли 127 тысяч трупов. Множество людей скиталось в поисках пропи­ тания. Крупные вотчинники располагали немалы­ ми запасами «всякого хлеба», но не прояв­ ляли желания помочь умирающим от голода: «зряще богатии... от глада умерших, ни во что же вменяху... мнозии имущем глаголаху к про­ сящим: не имамы ничто же». Весьма нелестно отзывается Палицын о «лу­ кавых» боярах и помещиках: «Во время же вели­ кого глада сего озверевшие вси, яко не мощно питати многую челядь, и начаша рабов своих на волю отпускати... имуще чем препитати... Бяше же и се зло во многих: лето убо все тружаются, зиму же и главы не имеют где подклонить, и паки в лето, и не хотя, в делех страждут». Некоторые хлебовладельцы впали в разврат: не только у холопов, но и у по­ селян своих брали жен, дочерей и сестер «на постели скверный, и тии токмо воздыхающе, плакати же и не смёяху, вещати же и не помышляюще — смерть бо предо очима лежаще». Царь Борис повелел раздать часть хлеба голодающим из государственных житниц, но своекорыстные приближенные царя использовали народное бедствие для своего обогащения: «безо мзды (взятки) царьских пожалований никако же никому не мощно восприяти». Феодальные верхи в тяжелое для народа время оказались не на высоте нравственности. Борис Годунов делал пожертвования в божьи храмы и милостыни нищим, но его благодеяния были неугодны Богу: эти деньги поступили в государеву казну от конфискаций имущества опальных бояр и от кабаков («злосмрадный прибыток»). По священ­ ному писанию, бог не приемлет «оскверненных», «неправедных», полученных «от лихоимениа» по­ жертвований. Пороки общества давали себя знать на всех этапах Смуты. Во время осады Москвы «ту­ шинским вором» — Лжедмитрием II (1608 год) бояре и дворяне зачастую не соблюдали клятвы (целование креста), по нескольку раз перебе­ гали от царя Василия к самозванцу и обратно, «всяк вышши меры своея жалованья хотяше», желая получить «болши прежнего почесть, и имениа, и дары» за свою измену. Пре- датели-тушинцы ввергли страну в «двоемыслие» и «междоусобие». «Лукавствующие сердцем» при­ езжали в Москву и устраивали на площадях и улицах собрания (мы бы сказали — митинги) и призывали народ служить «царь Дмитрию», сея ненависть и раздор, «криваа (ложь) и не- заткнуты усты (открыто, гласно) проповедаху» переход в лагерь врага. Центральная, наиболее пространная часть со­ чинения Авраамия Палицына носит название «История» и повествует о борьбе русских патриотов с иноземными захватчиками и их прислужниками. Авраамий не ставит задачи дать полную картину военных действий, а сосредо­ точивает внимание на тех событиях, которые ему, келарю Троице-Сергиева монастыря, лучше всего известны и близки. Более пятнадцати месяцев польско-литовские войска осаждали Троице-Сергиев монастырь, который обороняли не только монахи и слуги, но и сбежавшееся под защиту каменных стен окрестное крестьянское население. Палицын ри­ сует картины скученности людей в монастыре, недостаток топлива, распространение болезней, но ничто не может поколебать духа и стой­ кости осажденных. Мужественно сражался с поляками крестья­ нин села Молоково Суета. Он силен и отважен, но не обучен военному делу. Палицын вкладывает в уста храбреца такие слова: «Се умру днесь или славу получю от всех». Подобные Суете монастырские слуги Пимен Танеев, Михаил Павлов. Но особенно выразите­ лен образ Анания Селевина. В сражениях ему помогает святой Сергий, основатель обители. Совершая вылазки, он привел шестнадцать «языков» — знатных людей из стана врага. Од­ нажды Ананий на своем коне приблизился к самому пану Лисовскому, пустил стрелу ему в левый висок, пронзил ухо и, «опроверже его долу», умчался на лихом рысаке «из среды полков казачьих». Ананий Селевин бросал­ ся в бой, как рысь, стрелял метко и был неодо­ лим в сражениях. Авраамий Палицын использовал рассказы участников обороны монастыря, получал инфор­ мацию из разных мест, подведомственных ему как келарю. Он хорошо был осведомлен в том, что творили на Русской земле интервенты и русские изменники. Отряды тушинцев вт<зргались в селения, изощренными пытками заставляли людей ска­ зывать, где спрятаны их пожитки, забирали все, что могли, а уходя, сжигали дома и истреб­ ляли всякие «потребы... дабы никому же не жи- тельствовати ту». Крестьяне убегали в леса и болота, но нигде «не бе покоя, ни места к скрытию». За ними охотились, как на зверей, «со псы» и с пленными проводниками. Зем­ ледельцы не могли даже «жит семенных» сохранить, а посевы «казаки и изменники... коньми топчуще». Грабители не щадили никого — «всяк возраст и всяк чин» подвергались на­ силию и глумлению. «Чин иноческий и священ­ нический,— пишет Палицын,— не вскоре смерти предааху, но прежде зле мучаще всячески, и огнем жгуще, испытующе сокровищ». Интер­ венты вкупе с казаками устраивали пьяные оргии с блудницами, а монахов заставляли прислуживать, «песни петь срамныя, и скакати, и плескати (плясать); не покаряющих же ся смерти дааху». Потрясают рассказы о зверских мучениях невинных людей: «голени наполы преламляху», детей на глазах родителей «на огни пряжаху... и о камение, и о углы разбиваху; инех же на копиа и на сабли взоткнувше, пред ро- дительми ношаху; красных же жен и девиц на мног блуд взимаху... не пощадеша же и невозрастьших юноток». Наибольшую жесто­ кость проявляли русские изменники. Порой поля­ ки и литовцы не могли видеть их «злого мучительства» и «отбегаху» от места пыток. Удивляясь бессердечию «русаков», иноземцы