Ушаков, И. Ф. Кольская старина : документальные очерки / И. Ф. Ушаков. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1986. - 187, [2] с. : ил.

Воевода завел у себя «ящик» (или, как сейчас гово­ рят, — досье), куда складывал «скаски (всякого рода свидетельства. — И. У.) на бурмистров, в чем они ему не послушны». Но силы противоборствующих сторон были далеко не равны. Помимо сословного неравенства (воевода — дворя­ нин, стольник; бурмистры — тяглые мужики), существо­ вало и превосходство Унковского как начальника гарни­ зона: ему были подсудны «пять человек капитанов стре­ лецких, д а два подьячие, да пятьсот стрельцов да отстав­ ные стрельцы». Понимая это, бурмистры не вступали в пререкания и не дерзили воеводе, ходили на прием к не­ му с поклоном и почтением, однако в общении с ним стре­ мились сохранить достоинство «выборных» лиц — госу­ даревых слуг, приставленных к сбору и охранению царских доходов. Отстаивая свою самостоятельность, бурмистры ссыла­ лись, главным образом, на ука з Петра I, запрещавший воеводам вторгаться в дела земских учреждений. Земский двор, находившийся в остроге, у Никольских ворот, в об­ становке воеводских репрессий стал зоной неприкосновен­ ности и в прямом смысле убежищем для бурмистров. В апреле 1703 года Унковский велел привести к себе бурмистра Кащеева. Но тот заявил посыльным, что без письменного ук а з а в приказ не пойдет, а когда посыльные попытались доставить его к воеводе силой, он вырвался от них и укрылся в земской избе. В начале мая денщики Унковского схватили Кащеева на посаде и привели к вое­ воде, стоявшему возле Никольской башни. По приказу Ун­ ковского пятеро стрельцов «волоком потянули его в при­ казную избу», порвали кафтан, затем бросили в тюрьму, где он просидел до полуночи. После этого Кащеев всячески избегал встреч со слугами воеводы, ходил на службу в земскую избу «утайкою». Но в середине декабря 1703 го­ да денщики «захватили» его у Алексеевской церкви, «по­ тянули в тюрьму... и шубу под пазухами изодрали». К аще ­ ев закричал: «Грабят!» На помощь бурмистру прибежал посадский человек Михайло Москвин и его «от денщиков отбил». Вскоре Аникей Кащеев «от воеводского битья и гонения съехал из Кольского острога к Москве великому государю на него, воеводу, бити челом». Унковский объяснял свои действия так: Кащеев был взят в приказ «за ослушание... говорил, что ему итти в при­ казную избу не по что, потому что де ево, бурмистра, и посадских людей и уездных крестьян... воеводе ведать 68