Ушаков, И. Ф. Избранные произведения : историко-краеведческие исследования. В 3 т. Т. 1. Кольская земля / И. Ф. Ушаков. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1997.

ночью, — пишет Кушелев, — нет в это время мурманскому промысловому люду отдыха; каждый кормщик только и думает, как бы скорее выехать в море на промысел». Более всех изнемогали от непрерывной работы зуйки и молодые рабочие — наживочники. Но и для взрослых, физически крепких и привычных к работе на море людей, это была самая настоящая каторга. Весною море часто бывало неспокойно, и случалось, что застигнутые бурей рыбаки гибли (об условиях труда на Мурмане см. стр. 208). Живя в антисанитарной обстановке, не имея хорошего питания и нормального отдыха, рабочие часто болели. В отдельные годы эпидемии сводили в могилу десятки про мышленников. Так, в 1871 году на мурманских промыслах переболело более 20 процентов рабочих (360), из них 25 человек — умерло. Одной из причин большой смертности рабочих на Мур мане была кабальная зависимость их от хозяев. JI. Ухтом ский, будучи на Мурмане, видел «старика с опухшими ногами», которого «хозяин принуждал выезжать в море на шняке, и больной не смел отказаться от работы, потому что плату за нее забрал еще с зимы». Запасных (подменных) рабочих хозяин не держал, между тем «шняка и четверо рабочих составляли рабочую единицу; захворал один работ ник, — пишет далее Ухтомский, — и вся единица бездейст вует, и потому болеть не допускают ни хозяева, ни това рищи... И вот несчастным больным приходится работать до изнеможения». Из всех категорий промышленников покрученники были самыми обездоленными, замученными и забитыми. «Срав нительно с колонистами, — пишет Немирович-Данченко, — они выглядят какими-то жалкими, приниженными, голодны ми. Вот, например, идет толпа их. Все смотрят в землю. Ни громкого слова, ни веселой песни. На плечах лохмотья, ноги двигаются как-то криво. Точно толпа потеряла что-то и ищет по земле». Подавленное состояние покрученников проистекало не столько от тяжести труда, который действительно выматы вал все их силы, сколько от сознания безысходности своего положения. Сколько бы покрученник ни работал, как бы велик ни был улов — все равно он не мог избавиться от кабалы. 381