Ушаков И. Ф. Города, районы, населенные пункты : подборка статей из периодических изданий, 1965 - 2002 гг. / Иван Фёдорович Ушаков ; Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка. – Мурманск : МГОУНБ, 2022. – 1 файл (364 МБ). – URL: http://kolanord.ru/ (дата обращения: 04.03.2022).

1 * 0 «КОМСОМОЛЕЦ ЗАПОЛЯРЬЯ »2 2 .1 2 .0 0 . КРАЕВЕДЕНИЕ •у м ц р р д к и I ИІИill.........I Т Ч л д г ^ Ш Е Е і Чего только не прочтешь в архивных доку* ментах, занимаясь поисками нужных матери­ алов! Среди сугубо деловых записей встреча­ ются доносы о. непотребных выходках дерз­ ких шалунов, забавных происшествиях, раз­ ных пустяках, на которые исследователи обыч­ но не обращают внимания. Но эта «всякая всячина» тоже отражает былую жизнь, во мно­ гом непохожую на нашу и потому представ­ ляющую определенный интерес для истори­ ка. Впрочем, судите сами. Приведу лишь два примера. «КА ЗАДОР» В 1699 году жители Колы, недозольные при­ теснениями воеводы Ивана Воронецкого, ста­ ли непослушными, отправили Петру I чело­ битную, в которой перечислили злоупотреб­ ления воеводы и просили заменить его дру­ гие наместником. В свою очередь воевода послал в Москву жалобу на своеволие колян, в которой, в частности, писал: «...Кольские стрельцы Алешка Пикавіса да брат ево, а как зовут не знаю, взяв на кабаке вина, и пришли в башню, что близко воеводских хором и сло- вет Чепучина (юго-западная), пив вино, пели песни и в песнях меня, Ивана, бранили всяче­ ски, знатно вызывая меня, Ирана, из хором к себе на задор...» Должно быть, не робкие и насмешливые были эти братья Пикавки, если решились «бранно» воспевать своего начальника — представителя царской власти в крае. «ВИВАТ!» Исстари в Коле жили Шабунины. Из их ро­ да вышли и рыбаки, и мореходы, и торговцы, и чиновники, и духовные. Своеобразной фигурой был священник Во­ скресенского собора Иван Тимофеевич Шабу- нин. Любил батюшка попить, позабавиться. Ка­ ких только проказ не выкидывал. Так, в июне 1769 года в компании с молодыми офицера­ ми Кольского гарнизона он участвовал в трех «операциях» по захвату в плен местных Де­ вушек, отправлявшихся на лодках по заливу для сбора щавеля. Военные для острастки стреляли из пистолетов, настигая лодки, а ба­ тюшка (ему шел 36-й год) зычным голосом требовал сдаться. Выбившиеся из сил беглян­ ки «на крик поповской принуждены были, как невольницы, со слезами» капитулировать. По­ бедители — «все хмельные» — хватали плен­ ниц, ставили «во фрунт» и подносили им по чарке вина, а когда те отказывались от выпив­ ки, награждали каждую «матросским суха­ рем» и отпускали. В конце концов веселый нрав попа Ивана принес ему немало злоключений. КО*'ГА б ш к ш к В языке жителей Кольского Севера встре­ чаются самобытные слова, почти неизвестные населению центральной России. Некоторые из них не зафиксированы даже в словарях Даля, Подвысоцкого, Меркурьева. Они выра­ жают понятия, связанные с особыми условия­ ми жизни в Заполярье, местными промысла­ ми. Многие слова вошли в русскую речь из языка аборигенов края — лопарей и карел. Часть таких слов живет и сейчас, другие же остались лишь в памятниках древнерусской письменности. Значительный интерес представляет Описа­ ние северных промыслов, составленное в 1785 — 1786 годах. Вот некоторые отрывки из этого документа. # • * * * Поморские промышленники, отправляясь на Шпицберген и Новую Землю, берут разные продукты питания, и в том числе «сосновые шишки, топленое молоко в бочках, которое по архангельскому наречию называется КАД- НЕЕ, паче ж всего морошку, которая, как и молоко, почитается за наилучшее средство от цынги... За великое... почитают нещастие, еже­ ли исходит у них кислое молоко и морошка, из которой и из ржаного солода (проросших, засушенных и размолотых зерен ржи) и во­ ды на сосновых шишках настоеное, делают они для себя особое кислое питье, называе­ мое СТАВКА, предохраняющее от цынготной болезни». «В зверей, когда находят спящими на льдах, кроме стрельбы, пускают в них на веревкох, сажен до тридцати длиною, копья с зазубра- ми, которые у промышленников называются НОСКАМИ... День и ночь зимою различают промышленники по луне и по восхождению звезд, наипаче же по созвездию, которое на­ зывают ЛОСЕМ, известному ученым под именем Большой Медведицы:». Много своеобразных терминов, относящих­ ся к домашнему быту и промысловой жизни лопарей. Рыбу «на море весною и летом промышля­ ют они в удобных судах ТРОЙНИКАХ (малых лодках с артелью из трех человек; у русских на ШНЯКАХ работали четыре ловца)... Осенью ловят рыбу в озерах подледными ЮНДАМИ... упражняются также в промысле белки и ди­ ких оленей». Рыбу и мясо в местах промысла хранят в БУГРАХ — ямах-ледниках, укрытых от зверья камнями. Муку покупают у русских торговцев и «делают из нее по их названию пресные РЕСКИ, наподобие лепешки, без за­ кваски, и пекут оные при раскладенном на очаге огню». В жилищах своих — ВЕЖАХ «имеют СТАВЦЫ и блюдье деревянные, а пи­ щу варят в медных котлах». Женщины зимою «...шьют КАНЬГИ (мехо­ вые полусапожки), вяжут сети и для себя ткут из овечьей шерсти ПИСАГИ (накидки, пледы) и вяжут рукавицы... Платье носят лопари летом — верхнее ши­ тое из белого и серого овчарного сукон, по их названию ЮПЫ... а зимою — Еерхнее, по 8 июня 1776 года в Колу пришел манифест с извещением о смерти «благоверной госу­ дарыни и великой княгини Наталии Алексеев­ ны» (первой жены будущего императора Пав­ ла I, скончавшейся на 21 году жизни). Свя­ щеннику полагалось совершить в церкви мо­ лебен за упокой Души умершей. Но он не ис­ пытывал горести, «в безмерном пьянстве» отправился в дом кольского комиссара и там, в присутствии лекаря Миля, стал читать мани­ фест потешаясь —- «с криком и с маханием рукою». Комиссар и лекарь возмущенно за­ метили ему, что «сие непристойно: известие ни с какой радости, а величайшей печали всея России», на что поп «дерзнул изблевать та­ кие слова: «Что ето за печаль, у меня попадья больна — и тому я не печалюсь». Затем Иван Шабунин, «вышед на улицу, кричал против окон дома комиссара ,,Виват!"» (возглас на латинском языке, выражающий бурную ра­ дость). По доносу комиссара Егора Тимофеева по­ па арестовали и выслали в Архангельск, от­ туда под конвоем его вернули в Колу, чтобы допросить при свидетелях. Однако коляне, не желая быть замешанными в эту историю, за­ являли, что худых слов от попа не слышали, а только «видали его пьяного». Возможно, Кольскому священнику удалось бы выкрутить­ ся, но архангельский епископ на требование губернатора дал Шабунину довольно нелест­ ную характеристику: он несколько раз нака­ зывался духовным начальством; еще ео вре­ мя обучения в семинарии его «исправляли трудами за делаемые отцу своему обиды и непочтения». Дело о непристойной выходке священника Шабунина передали в сомую высшую инстан­ цию — Тайную экспедицию. Попа «по секре­ ту» доставили в Петербург. Здесь им занял­ ся генерал-прокурор князь А. А. Вяземский. Он признал поступок Шабунина заслуживаю­ щим тяжелого наказания, но, учитывая, что виновный уже «более шести месяцев содер­ жится под неисходным караулом», рекомен­ довал ограничиться сообщением архангель­ скому епископу о «невоздержанной его жиз­ ни» для «исправления его в духе кротости». После долгих мытарств Шабунин вернулся из Архангельска в Колу на прежнюю службу. Судя по аттестации местных властей, отец Иван утвердился в благонравии, «со усерди­ ем» отвращал ссыльных иконоборцев от их ереси, наставлял заблудшихся на «путь исти­ ны». И, надо полагать, научился с почтением относиться к правительственным бумагам. © их названию ПЕЧКИ, ш«-пые из олен.ин кеч юпы... а на ногах зимою — из оленьих лап, а летом нерпичьи каньги... Головные уборы но­ сят женщины, по их названию СОРОКИ, ши­ тые из кумача и каразей и из белого тонко­ го холста» и украшенные цветной вышивкой, бисером и оловянными пуговицами. Зимой в Лапландии ездят на оленях, запря­ женных в КЕРЕЖИ. Это — «санки из тонких досок, наподобие лодочки, с острым вздерну­ тым носом, обрезанною кормою и низким широким килем, служащим вместо полоза... Олень тащит кережку за ремень, пропущен­ ный от хомута между его ног... Обоз из не­ скольких кережек называется РАЙДА». Каж­ дый олень везет одного седока или кладь до пяти пудов весом. «Для почетных проезжаю­ щих накладывают на кережку верх, чрез что образуется экипаж, называемый БОЛОК — род нашей кибитки». Лесничий К. А. Соловцов, более трех лет проживший в Коле, отмечал особенности ме­ стного «наречия». Коляне говорили вместо слов «сапоги — БАХИЛЫ, кафтан — БОСТРЮК, беда — ВТОРА, открытое море — ГОЛО- МЕНЬ, куча камней — ГУРЬЯ, мышь — ГНУС, рукавицы — ДЕЛЬНИЦЫ, хорошо — ДОРОД­ НО, запачкать — ЗАХАЛЯВИТЬ, лесная доро­ га — ТАЙБОЛА, салазки — ЧУНКИ, скала — ПАХТА, Еодоросли — ТУРА, пролив — САЛ- МА, сенокосный тереб — ПОЖНЯ и так да­ лее». Одежду, с которой шли на зверобойные промыслы, называли в Поморье ЛОПАТЬ, тю­ леня — КОЖА, а шкуру зверя — ХАРАВИНА. Даже ругательства у колян были особые: «Мошня тебе на уши!», «Што спишь-то, пагу­ ба ты экая, еретик поганый». Перечень специфических поморских слов еще можно продолжать: варака, корга, мга, тряско, чамра, хоз, крошни, кокот, ляп, кле- пик, путик, гарЕа, пакула, чивастева, кубас, пуз, торговая козица, долгари, юро (или юро- ео ), набируха... Значение некоторых слов не вполне ясно (например, упомянутые юнды), смысл других непонятен вовсе (вроде пуаши — какой-то предмет из одежды лопарей). И езном Севастьяновичем Меркурьевым со­ ставлен словарь «Живая речь кольских помо­ ров» (Мурманское книжное издательство, 1979). Хорошо бы иметь также словарь и ушедших из жизни слов, чтобы лучше знать наше прошлое, язык предков, нашу помор­ скую культуру. Иван УШАКОВ, нрас-Еед.