Ушаков И. Ф. Города, районы, населенные пункты : подборка статей из периодических изданий, 1965 - 2002 гг. / Иван Фёдорович Ушаков ; Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка. – Мурманск : МГОУНБ, 2022. – 1 файл (364 МБ). – URL: http://kolanord.ru/ (дата обращения: 04.03.2022).

15 И. Ф, Ушаков. ЖИЗНЬ В «БЕЛОМ» МУРМАНСКЕ поселке. В апреле 1919 года заключенных перевели в барак № 675, получивший название Арестного дома. В нем одна камера была рассчитана на 6 человек, другая — на 20, однако на 4 апреля содержалось арестованных 49 человек. Начальник милиции сообщал Комиссару города: «Новых арестантов размещать негде, заключенным придется спать стоя». 20 мая помощник прокурора извещал: «В городе Мурманске состоит 53 арестанта, из них две женщины... Поме­ щение совершенно не приспособлено для постоянного содержания арестантов — потолки низкие, нет одиночных камер... Вокруг арестного помещения до сих пор нет стены или хотя бы проволочного заграждения... приходится лишать прогулок, в которых особенно нуждаются цинготные больные... Женщины находятся в комнате, отведен­ ной милиционеру... Антисанитарное состояние Арестного дома грозит эпидемическими заболеваниями». Англичане устроили вМурманске свою тюрьму на Базе, в которую заключали русских, — в нарушении распо­ ряжений Союзного командования или по просьбе белой администрации. Возглавлял английскую военную поли­ цию подполковник великобританской службы Дж. Линдзей. 3 декабря 1918 года полиция усердно искала у жите­ лей оружие, произвела обыск «вразных частяхМурманска», особенно впоселке Нахаловка (близ Порта). Операция сопровождалась стрельбой, два человека были ранены. 14 января 1919 года англичане провели обыск в бараке № 518 и арестовали как смутьянов рабочих — Андрея Ситкова и его 20 товарищей, при этом изъяли личные вещи (часы, бритвы, ножи, одеяла и т. п.) В своем «Заявлении» 8 февраля рабочие писали, что они «страдают безвинно... арестованы без причины»; приехать в Мурманск их заставило «безвыходное положение... по недостатку работы и также хлеба», приехали они «работать, а не сидеть арестантами». В тюрьмы попадали люди за разные провин­ ности — хищения, драки, дерзость по отношению к начальству, реже — за политические убеждения. Среди заключенных находились солдаты 2-го Северного стрелкового полка, наказанные за недисциплинированность. За «буйство» в пьяном виде попал вАрестный дом слесарь вагонной мастерской Феодосий Ушаков «для вытрезвле­ ния». За важные преступления виновных отсылали для суда в Архангельск. Устаревший линкор «Чесма» после демобилизации моряков стал использоваться для содержания заключен­ ных. Кроме того, существовала уездная тюрьма в городе Александровске и филиал Мурманского арестного дома вДровяном. По воспоминаниям заключенных, «тюрьма в Дровяном была исключительно следственная». В Мур­ манске под тюрьму использовался барак №30, поэтому она именовалась в народе «Тридцаткой». Наконец, арес­ тованных содержали еще в нижнем этаже городской военной команды. Лица, замеченные в сочувствии больше­ викам из среды военнопленных, высылались в лагерь на остров Торос (у входа в Кольский залив). Белые в Мурманске имели штат «чинов Уголовного розыска» 4 человека и «Пункт контрразведки» — тоже 4 человека, помимо внештатных доносчиков. Однако следователи порой плохо разбирались в людях. Так, помощник проку­ рора А. А. Волков 21 ноября 1919 года аттестовал арестованного Семена Чехонина как «вполне благонадежного», после чего бывшего военнопленного красноармейца зачислили в состав Комендантской команды, а 17 декабря контрразведка узнала, что Чехонин занимался большевистской пропагандой. Явный большевик попал в уездную тюрьму (после февральского переворота в 1920 году Семен Чехонин стал командиром ротыПервого Мурманского стрелкового полка). В ноябре 1919 года мурманские тюрьмы обследовал Главноуполномоченный по эвакуации. «Число арестован­ ных в двух арестных домах, — писал он, — не превышает 75 человек, а в помещении бывшей Английской Полиции — 60 человек. Предлагают заполнить арестное помещение врайоне Порта до нормы, оставив 5—6 мест для случайных арестантов...». В уездной тюрьме на 7 февраля 1920 года содержалось 67 человек. Относительно тюрьмы в Дровяном в донесении сказано: «Деревянные бараки не приспособлены под тюрьму... Помещение охраняется снаружи военным караулом. Режим слабый... Довольствуются арестанты на 5 рублей, получаемых от казны в сутки; работ не производят никаких». Обращались с заключенными всяко. Случались избиения и унижения. Но есть свидетельства другого рода. Ох­ ранники нередко сочувствовали и даже помогали заключенным. МорякА. Ф. Пребышевский рассказывал: «Сидели в Дровяном. Стражник открывает дверь и говорит нам: достаньте половицу и питайтесь, но чтобы было тихо... Открыли, а там галеты, кильки, сардинки, мясо, молоко... Так и жили. А говорили, что всех расстреляют». Асколь- довец, бывший заместитель комиссара на судне П. И. Коваленко сидел в тюрьме на «Чесме» осенью 1919 года, вспоминал: «Мой знакомый конторщикШура тащил мне с берега вокошко консервыи другие продукты». Сведений о расстрелянных вМурманске найти не удалось. Показательно, на расширенном заседании Мурман­ ского Совета 28 февраля 1920 года почтили память вставанием «товарищей Каменева, Вицуп и Малышева, рас­ стрелянных в Кеми сербами во время насильственного захвата края», но ни одного из местных политических заключенных, погибших в мурманских тюрьмах. У. ПАЙКОВОЕ ДОВОЛЬСТВИЕ В 1918— 1919 годах Россия голодала. Повсюду жилось трудно. Но в сельских местностях была возможность выменять в деревне на вещи и ценности зерно или картошку. На Мурмане кормились не хлебопашеством, а рыбными промыслами. В условиях войны (сначала мировой, затем Гражданской), мобилизаций вармию, наруше­