Трусов, В. В. Отнюдь не о фантастике, но и о ней немного... // Север. - 2015. - № 3/4. - С. 15-21 : фот., ил.

Отнюдь не о фантастике, но и о ней немного... 17 о ней на переломе эпох, мягко говоря, не процвета­ ет, а время - вялотекущее и затхлое, не способно само по себе заронить искру надежды в сердца че­ ловеческие. Нажива? Да, нажива и возможности её получения есть, иллюзорное счастье местных нуво­ ришей присутствует либо угадывается, но это - пла­ мя рисованное, не согревающее, виртуальное, если угодно. Иссякнут источники скорой наживы, и ста­ нет ясно, что никакого счастья не было и в помине. Оттого-то, по Кирову, все дело не в пространстве- времени, а в конкретных людях, обитателях этих са­ мых пространств и времен. А вот людей, о которых Александр повествует, он не изобрел, не нарисовал, они живут по сосед­ ству, автор вырос с ними на одной улице, сидел за одной партой в школе. Он и сам - один из них, он кое в чем им подобен, а в чем-то - совсем иной, но он из этой же среды, из народа. И неспроста су­ мел Киров, вопреки расхожим уничижительным мнениям посторонних, разглядеть в своих земля­ ках необоримую силу духовную, веру в светлое и творческое начало человека и абсолютное неже­ лание быть рабом сложившихся, всегда предлага­ емых извне, обстоятельств. Да, эти маленькие лю­ ди часто терпят поражения и погибнуть могут, и духовно, и физически. Но и тогда в моральном плане их действия, их поступки, их сопротивление ежедневной действительности: нищете и мораль­ ной деградации, спровоцированным безработи­ цей и отсутствием элементарных условий совре­ менного уровня жизни, достойны огромного ува­ жения, ибо, даже обреченные на неудачу, эти лю­ ди рук не опускают и продолжают уважать в самих себе человека, не желая дичать и звереть. И выбор перед невеликими провинциальными персонажами стоит глобальный: либо тащить ношу свою до гробовой доски без надежды на скорый ус­ пех и зачастую вообще любой надежды, дающей возможность элементарно встать на ноги, либо сдаться и оскотиниться вконец. И жизнь в послед­ нем случае с виду может по-иному, вполне удачно, поехать-покатиться, да только не их эта жизнь полу­ чится, да и вообще - не человеческая. А старик Ми­ тя, ветеран войны, помрет, но свою «ношу» кресть­ янскую не оставит, поскольку крестьянин русский никогда ни веры, ни земли родной не предавал, терпел, помирал, однако не сдавался. Ибо руки и душа у него всегда были помножены на веру в луч­ шее, в светлое, веру в Бога и Родину, в отчую зем­ лю (рассказ «Митина ноша»). А парнишка, учащий­ ся интерната, по мнению учителей - безнадежный двоечник, хулиган, развратник и потенциальный преступник, оказывается на поверку нравственно выше многих своих педагогов и талантливее не только сверстников, но «старших товарищей». Он желает быть только самим собой, не собираясь унижаться и приспосабливаться к складывающим­ ся ситуациям и заявляя оттого с полным правом: «...Вот вы спрашиваете, кого я уважаю. Себя. Нескромно? А пора бы уж и себя уважать, не давать втаптывать в грязь». И выражает неприятие сегод­ няшних реалий, несогласие с тем, что происходило и происходит вокруг, нежелание иметь ничего об­ щего со своими поневоле учителями абсолютно точно и лаконично: «Не ваш и без уважения - Юрий Белозеров» (рассказ «Седьмая тема»), И самое главное, что у Кирова все происходит не в условиях некой вымышленной жизни, а в очень узна­ ваемых ситуациях недавней смутной поры. Но вот парадокс: своих героев автор не щадит и, очень многим из них явно симпатизируя, поблажек никому не дает, а намеренной чернухи в его рассказах нет, и персонажи его повествований - живые, с изна­ чальной свободой воли и выбора. И оттого верит че­ ловек, что если вырежет из куска дерева диковин­ ную птицу, то и жизнь его полетит подобно такой птице, и счастье он обретет, и поможет другим, вполне конкретным людям стать счастливыми (по­ весть «Феникс из «Незабудки»»). Наивно, скажете? А истинная вера всегда искренне наивна, однако она же несет в себе интуитивное знание чего-то не под­ дающегося логике обыденности и превращающего обыденность в чудо. А это, в том числе, и созидание как способ существования, единственно возмож­ ный, кстати, способ. Даже если тебя собираются стереть из жизни, подобно записи на магнитной ленте, и даже стирают напрочь. Помните, как у Нико­ лая Мельникова: «Ломали кости, рвали жилы, / / Но ни протеста, ни борьбы. / / Одно лишь - Господи, по­ милуй! / / Да вера в праведность судьбы». Вот и у Кирова точно так же получается. И поверь­ те, поэтому я, прочитав первую книгу Александра, сборник рассказов «Митина ноша», и захлопнув её, тотчас же открыл вновь и стал читать с первой стра­ ницы. Я чувствовал, что обнаружил наконец-то род­ ную, русскую, пусть на первый взгляд беспощад­ ную, реальность и вполне знакомых мне людей, в реальности таковой живущих и стремящихся к све­ ту и правде, пусть порой и не вполне осознанно. Од­ нако же органично, не истошно-театрально, вне ис­ терик, экзальтации, митингов и демонстраций. А ведь действительность у Кирова ничуть не менее жестокая, чем у Чехова (кстати, Александр - первый лауреат Всероссийской книжной премии «Чехо­ вский дар» 2010 года). И отнюдь не намеренно это делается, просто-напросто иначе не получается. Ничего Киров не выдумывает, как не выдумал Чехов сюжет для своих поистине жутких «Устриц», напри­ Мурманская государствен ая областная универсальная научнаябиблиотека