Трусов, В. В. Иронический оптимизм сожаления : тетралогия Алексея Яшина : [художественно-публицистическая повесть] / Вадимир Трусов. – Москва : Академия российской литературы «Новые Витражи», 2020.

ксизмах-ленинизмах, подобного цирка быть не могло. А потом пошло-поехало, теперь сплошь одни университеты и намешано в них столько... радиоколбасный вуз, словом, на каждом шагу. Для чего же сотворено? Для расширения спектра обучения? Ага! Щас! Бабло косят, о прочем не думают. Мало тебе? А индекс Хирша, как показатель значимости ученого имярека, сколько раз его коллеги помянули-процитировали, вместо конкретных науч ных результатов? А читательская аудитория, прежде грамотная и весьма требовательная к авторам, где она нынче? Нету! А что есть? Правильно, потребитель информации, желательно готовой, то есть приобретенной без каких бы то ни было мозговых затрат. Мало, еще сыпануть? Пожалуйста, с нашим удовольствием. Сам контингент литераторов не изменился что ли? Да и союзов, якобы писательских, нынче развелось, кроме двух основных, тьма тьму- щая. С одной стороны да, барьеры сметены, желающим welcome ! А на деле зачастую что? Ладно он там какой-никакой отставной прапорщик по геодезии, так ведь не в чине дело, а в подходе. Правильно пишет автор «Бесед», вложив реплики в уста дейст вующих лиц, мол, вожделеют многие прежде всего наград и пре мий, пусть не глобальных, областных, а все-таки бонусы некие приносящих. Не Эрато, не Эвтерпе с Каллиопой служат многие, но мамоне, причем даже по мелочи, но ведь приятно, прах побе ри! Это ли не умозамещение? Вот тебе уже какую социогруппу очертили: от творческих до научных кадров да вкупе с аудитори ей бывых читателей и студиозусов... Стас лихо выдохнул, чуть отвернув голову в сторону, и не менее ловко шарахнул рома, сразу потянувшись к стакану с крепким, приостывшим чаем. «Сиживал за столом, не беспокой тесь, сиживал»,— проворчал он под нос цитату любимого сво его литературного персонажа, на коего в немалой степени внеш не и походил. Точнее, так казалось ему самому. Друзья поддер жали Стасов порыв, а чуть погодя, Севка, помотав волосатой