Тимофеева, О. Ф. Страна Мончегория / Ольга Тимофеева. - Мончегорск : Милори, 1999. - 43, [1] с. : ил.

Много ли нйдо для счастья?.. Двадцать лет назад можно было позволить себе эту авантюру. Получить телеграмму “Приезжай” и сорваться с берега Ангары в город детства Мончегорск. Умирая от тридцатиградусной московской жары, вырядиться во всё летнее и вздрогнуть, увидев лед на Имандре. Ехать и ужасаться встрече с едва знакомым человеком, а потом сутками напролёт говорить и не наговориться. Надо было быть сумасшедшими, чтобы 1июня отправиться вдвоем в Хибины, ежеминутно утопая по пояс в снегах. Но в окружении скалистых гор и моря света мы чувствовали себя первооткрывателями. Штудировали на ходу книгу “Север”, разглядывали карту, а заодно и идеальный горный цирк с ощерившейся щелью нашего самого первого перевала - ущелья Географов. Уже внизу спугнули сладкую парочку зайцев, и когда самец с решимостью убийцы на морде помчался на нас, подумали: конец! К счастью, он передумал. В эпопею превратился обход Малого Вудъявра, но мы успевали замирать от чудного виденья: в озерную чащу опрокинулась застывшая панорама хибинских гор. После долгих поисков по вертикальной округе мы наконец-то вошли в тектонический разлом ущелья Рамзая. Это логово Дракона швыряло в лицо ветер, пригоршни осколков и лупило дождем так, что головы не поднять. По скользким камням, снежно-водяной хляби, под долбящим ливнем мы бесконечно долго тащились вниз по Тахтарвуму, который, словно в насмешку нам, переводится “Долиной желанного отдыха”. Над ревущими потоками мой бесстрашный спутник наводил переправы, а я думала: “Вот это мужик!” Мы промокли до нитки. В прежней походной жизни со мной бывало и похуже, но, чего скрывать, отчаянье сосало душу. Впереди маячила палатка на холодной земле, жалкий костерок и досушивание мокрых носков - на себе. И вдруг... На взгорке над очередной бушующей речкой показались три брошенных домика геологов, а из одного из них выскочили с приветственными криками такие же, как мы, ненормальные. Мы вошли в пустую комнату и ахнули - печка! Все было обыденно: варили кашу и пили горячий чай, сушили одежду и надували на полу резиновые матрасы. Но я не помню, чтобы мне когда-нибудь в жизни было еще так хорошо, как в тот вечер. Дождь прекратился, и над горами прорезалась розовая полоска. За стеклом теснились черные ели. Они ежились от холода, а мне было блаженно тепло и думалось: “Господи, ну много ли надо для счастья?” Спалось в том домике, как в детстве, но даже в самом сладком сне я не могла представить, что через несколько месяцев за мной в Сибирь приедет отважный хибинский спутник и станет моим мужем, ни разу и ничем не намекнув на это в тех затерянных в снегах горах. 32