Сорокажердьев, В. В. Тайну хранило море : [военные были] / Владимир Сорокажердьев ; Мурм. обл. ин-т развития регион. образования, повышения квалификации пед. кадров. – Мурманск : Издательско-полиграфическое предприятие «Север», 1996.

Миновало холодное лето. Где-то гремела война, тонули пароходы, гибли люди. Тем же летом показал свою звериную натуру и Хармс. В Карском море его лодка потопила без оружное экспедиционное судно “Академик Шокальский” . Немцы из пулеметов расстреливали спасавшихся во льдах людей. В середине октября эта лодка опять появилась у ост рова. Сидя в резиновой шлюпке под дулами автоматов, Боро дин и Наталич мысленно прощались с пршотившим их ост ровом. Они оставили там своих дорогих товарищей, там осталась свобода. Тромсё. Фашистская военно-морская база. Пленников допрашивали, требовали признания в высадке десанта на остров Надежды. “Абсурд!” - пожимали плечами Бородин и Наталич. В лагере для военнопленных встретили Беляева. Ра дость оказалась недолгой, вскоре их разлучили. Перевели в Хаммерфест. Новые допросы, новый лагерь. Надежда Ми хайловна вспоминала: “Поместили в лагерь, где одни девуш ки и женщины, в основном вербованные. Но и здесь было не лучше. Лагерь находился над морем, да в три ряда проволока колючая. Вербованные жили отдельно, в хороших бараках. Ходили свободно, были на хороших работах. А таких, как я, гоняли на самые тяжелые работы . Одевали нас в халаты без рубашек да на ноги деревянные колодки. Наденешь, а они спадают в снегу. Станешь снова надевать, а тут тебе в спину приклад. Однажды у меня спала колодка, я наклонилась, что бы надеть, а тут меня прикладом по лопатке. Я не смогла встать сама, подняли женщины, довели кое-как до ревира, положили. Кое-как срослось, хотя и теперь страдаю” 1. 9 мая 1945 года кончилась война, моряков освободили союзники. Спустя три дня в Тромсё Беляев, Бородин и Н а та лич нашли друг друга. Обнялись, плакали. Вспоминали за вьюженный остров в океане, погибших товарищей. Потом был Мурманск. Дорога к нему заняла два с половиной года. Затем были проверки, снова допросы. Для Беляева долгая до рога к дому закончилась во Владивостоке глубокой осенью. Жена его Мария Андреевна рассказывала: - Я открыла дверь, и вошел мой муж Степан Полика пович. На нем была рваная шинель, изношенные ботинки, на ногах - светлые обмотки. Еще помню брезентовые рукавицы и перевязанный бечевкой мешок за спиной. Уже по одному виду 1 Полярный круг. М., 1982. С. 180. 78