Сорокажердьев В. На берегах Анис-озера / В. Сорокажердьев // Площадь Первоучителей : лит.-художеств. и обществ.-полит. альм. Мурм. отд-ния Союза писателей России / [Мурм. обл. обществ. орг. Союза писателей России]. - Мурманск, 2006.

Смирнов ушел далеко. Через час видим: развёл руки, изобразил крест. Поспешили. У Володиной лунки трепыхалось несколько приличных рыбин. Ребята, бурить не надо, ту г полно лунок п мелко —метр-полтора. Кго- го дня два-трн назад здесь хорошо посидел: кругом бумажки, окурки, между лунок натоптано. Рыбачили мы. не присаживаясь, ходили от лунки к лунке. Хариус поклёвывал — в пределах 300-400 граммов. Неожиданно сын воскликнул: Ого! Акула!... Видно было, гащил он большую рыбу. Пластиковый удильник согнулся в полу кольцо. леска позванивала. Смирнов метался, возбуждённо восклицал: Не трогай леску, только не трогай леску!.. Оголив руку до локтя, встал на колени, приготовился схватить «акулу» за жабры. Сын выводил добычу осторожно, аккуратно, как учили. Наконец с хлынувшей из лун ки водой появилась... большая пустая банка из-под кофе. Тьфу ты! сплюнул Смирнов и рассмеялся, - Хорошо, мормышка не оборва лась... А кофейку неплохо бы сейчас испить. Поудивлялись-повеселились, перекурили и отправились в избу, — с поимкой бан ки клёв прекратился. Удивляться пришлось и под крышей дома. Когда чистили рыбу, в одной я обнару жил переполненный желудок. Чем же хариус питался? И выковырил из желудка... мормышку. А ну-ка, ну-ка. — протянул руку Смирнов. — не серебряная ли? Внимательно осмотрел её, попробовал на зуб. —Не-е. не серебряная, но хорошая... V ... Возвращение с Аннса запомнилось большой неприятностью: я натёр ноги до кровавых мозолей. Легли они одинаково — квадратно-гнездовым порядком: две с од ной стороны ступни, две — с другой, по четыре мозоли на ногу. Я шёл. осторожно ступая, прихрамывая, постанывая, часто останавливаясь. Пытался перевязывать ран ки. подкладывал траву. Смирнов посоветовал набить сапоги ягелем. Я набил не только сапоги, но и носки. Влажный, мягкий лишайник холодил ноги, успокаивал боль, наждачные шерстяные носки уже не тревожили раны, шагалось легче. Руки тянулись к чернике, крупной, зрелой. На солнечных участках лесной дороги её было немеряно. Захотелось принести домой. Не-е. я так собирать ягоду не люблю,-заворчал Смирнов, снимая рюкзак. Он улегся с краю черничной поляны с котелком, ползал бочком, опираясь на локоть, и поднялся, когда посудина наполнилась... В Верхнетуломском зашли к леснику Свену Локко. финну, выросшему в Юркино, горячему поборнику сохранения кольской природы. Мы познакомились и надолго расстались. Кто знал, через десяток с лишком лет пути наши со Свеном Пе тровичем многократно пересекутся на литературных и краеведческих перекрёстках, сойдутся под крышей одной писательской организации, однажды на пару съездим в Финлян дию ... А пока незнакомый мне Свен Петрович, хозяйст венный человек, топил баньку, Смирнов, радостный от встречи сдавним знакомцем, помогал носить воду. А потом они яростно хлестались берёзовыми вениками, розовели, крякали, выбегали на холодок. А я осторожно окунал в тёплую воду свои квадратно- трудовые мозоли... На душе было молодо и светло...