Сорокажердьев, В.В. Морские тайны и трагедии Севера, 1939-1945 / Владимир Сорокажердьев. - Мурманск : Опимах, 2015. - 266 с.

Комиссар Полянский, человек, воспитанный на высоких иде­ ях, давал путаные показания, весьма отличающиеся от показаний остальных. Врал, а потом каялся. — Когда Коваленко ранило, я посоветовал ему лезть под лимузин, а сам стал командовать лодкой, —заявил Полянский на разборе. О том, как он «командовал», говорит один выдающийся доку­ мент: «В соответствии с обстановкой я скомандовал срочное по­ гружение и последним с мостика головой вниз нырнул через рубоч­ ный люк в лодку. Летел в таком состоянии до центрального поста, а во время полета увидел стоявшего врубке командира БЧ-1 Беля­ ева и приказал ему задраить люк. Стремительно и вниз головой нырнул потому, что не хотел живьем попадать в руки фашистов, а решил погибнуть вместе с лодкой и внутри лодки». Когда на военном совете флота дело разбиралось вторично, Полянский ситуацию излагал уже иначе. Он отказался от слов, что приказал Беляеву задраивать люк. Якобы он летел с мостика вниз головой, чтобы сократить время, а потом подняться и самому закрыть люк. Его спросили, почему он, видя раненого командира, не помог ему, не столкнул в люк. Полянский ответил, что дело решали се­ кунды, он командовал людьми. А потом вконец запутался и не мог сказать ничего вразумительного. Объективная оценка действий военкома изложена в донесении на имя начальника Главного политического управления ВМФ Ро­ гова: «...Полянский укрылся за кормовой тумбой перископа и рубоч­ ным люком, обстановки на мостике не наблюдал, командира не ви­ дел и с ним не разговаривал. В лодку Полянский спустился в числе первых... Лететь вниз головой с мостика в центральный пост По­ лянский не мог, так как люки, выходящие на мостик и в рубку из центрального поста, находятся не один под другим, а разнесены. Он мог в таком положении долететь только дорубки и притом обя­ зательно получил бы травматические повреждения или сломал бы себе шею. Спустился в люк Полянский нормально, но, видимо, на­ столько стремительно, что не устоял па ногах, а как поднялся на ноги, заметался по отсеку. Сначала бросился к переборке третьего отсека, а затем пятого отсека, но переборки были задраены, он остался у стола в центральном посту и не подал ни одного звука до тех пор, пока Беляев не стал задраивать люк. Только в это время 80