Соловьев, И. В. К проблеме мифологических концептов интонационно-акустической традиции саами // Музыка. Искусство. Наука. Практика. - 2019. - № 4 (28). - С. 28‒39.

Сохранение связи с миром животных от- ражает традицию голосовых имитаций, так называемых «звериных» йойк. Так, в совре- менной интонационной культуре норвежских саами существуют звукоподражания, связанные с определёнными звуковыми характеристиками животного мира. Это имитации голосов воро- на, куропатки, глухаря, волка, собаки, медведя, оленя, лисы, насекомых. Данные имитации мо- гут быть реализованы в двух формах — икони- ческой (конкретное и точное звуковое воплоще- нии) и символической [25]. Последняя форма представляет собой сопоставление точной тем- бро-артикуляционной имитации с образными интонационными контурами напева (зап.-саам. joik / йойк ), характеризующими повадки живот- ного или птицы. Как отмечает Ю. Шейкин, один и тот же звуковой образ может интерпретироваться и как «…особый напев, звукоподражание, как ин- струментальный сигнал, и как мифологический нарратив» [39. С. 4]. Так, в устно-поэтическом творчестве кольских саами сохранился свое- образный архаичный жанр моаййнас (саам. — сказка, рассказ, речь, беседа) [28. С. 380; 16. С. 59]. Особый интерес представляют образцы жанра, связанные с образами зверей и птиц, — это пример своеобразного сочетания нарратива и звукоподражания голосам животных. Такого рода голосовые имитации («тембровые тек- сты», по Ю. Шейкину), скорее, являются свое- образными архетипами заклинаний, а персо- нажи животных выступают в роли тотемов фратрии единого саамского рода [39. С. 7]. В частности, рассказ «Про ворона, тюленя и ди- кого оленя» содержит эпизоды персональных имитаций конкретных животных, а в рассказе «О собаке» исполнительница полностью ведёт повествование в манере завывания пса [17]. Несомненно, что в представлениях саами близкая и тонкая связь людей с силами при- роды, звериными тотемами и духами потусто- роннего мира раскрывает суть аниматических представлений о тотальной одушевлённости и размытости границ между живой и мёртвой материей. В саамском звуковом мировосприя- тии огромное значение приобретают как го- лоса, наделённые символической семантикой сакрального (потустороннего) пространства, так и звучания профанного — земного — мира, идентификация которого опосредованно связа- на с сакрализацией. «Пространственный мен- талитет саамов, заключающийся в свободной ориентации саами в окружающем мире, в том числе звуковой его составляющей, связан с глу- бинными корнями, истоки которых кроются в шаманском мировоззрении и характеризуются так называемым „внутренним духовным виде- нием“ » [31. С. 246]. Яркой иллюстрацией концепции когнитив- но-звукового ландшафта становятся звучащие природные объекты, которые с точки зрения ге- незиса саамской интонационно-акустической традиции могут трактоваться как древнейшие звуковые орудия, относящиеся к стратиграфи- ческому пласту «физической музыки» (термин П. Сёке) [20. С. 121]. Одним из примеров, в частности, могут служить историко-культур- ные памятники — культовые сейды, которые сохранились практически на всей территории Лапландии. Это каменные, реже деревянные, сакральные объекты 6 . Саамские предания гла- сят, что сейд — воплощённый дух покинув- шего земной мир шамана, который из «иного» мира помогает своим сородичам (см. рис. 3). Как правило, территория, где располага- ются сейды, является табуированным про- странством. Существуют поверья, связанные с почитанием предков и отражённые в культе Рис. 2. Изображение на мембране бубна: переме- щение души нуэйта (саам. нуэйт — колдун, яс- новидящий) при помощи ассистента-помощника (змеи) в подземный мир [45. P. 385; 7. С. 100–106]. Музыка. Искусство, наука, практика / № 4(28) 2019 30