Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 4. - 369 ,[1] с.

новостями, полюбовалась на его работу и ушла готовить завтрак. Он уже взмок, задыхался, но продолжал остервенело махать топором, вкладывая в удары всю свою ярость и злость непонятно на кого. Рубил и колол, пока хозяйка, дважды приглашавшая к столу, не выдержала и отобрала у него топор. Во время завтрака и после, когда он, успокоив­ шись, остался за столом, словоохотливо отвечала на его расспросы о селе. - ... А тому черту, як говорится, жаба цыцьку дала - заризався! - отозвалась она о Гордее Гриценяке. - Насмерть! - Хоронить-то ездил кто? - рассеянно спросил он, выслушав. - У него, если не ошибаюсь, двое парнят было? - Хто? Куды? Да в ту пору люди не знали, чи доживут до завтра, а он про поездки! Пришло уведомленье с тамошнего сельсовета та на том и конец. Вот так оно - церкви рушить. А який добрый казачина был, пока с партией не связался! - Ну, тут ему сам Бог судья. - Можно и так сказать, - неохотно согласилась старуха. - Но мне думается, шо он сам себе суд навел... Подожди,- вспомнила старуха и вернулась к разговору о гуляевском кузнеце, - а чого ты говоришь, шо после Семена детей не осталось? Есть. От вдовички из Дворянских Хуторов, там, где его старший брат жил. Родила она, когда Семен жив был, да таились обое, бо у нее еще двое было от первого мужа. А посля Семеновой смерти, в голод, поняла, шо троих ей одной не спасти, и принесла хлопчика до Семеновых батькив: ваш внук, ваша кровь, хочете, шоб жил, - выхаживайте. Те взяли. До сих пор у них живет. На диво крепкое хлопчинятко! Весна або осень, холод, грязь, ветер, уже первым снегом присыпет, а оно гасае по улицам босиком в одной рубашке до пупа, “петухом” из-под подола трясет, в хату батогом не загнать. И ни кашлю, ни чиху, ни якой тебе хворобы, только и того, шо вечно сопля через две губы блестит! - Не пойму, он женат был? - Ага! Его сам черт не женил бы! Кажу тебе - гуляючи прижил. - Может, это не его? - Ну да! - обиделась тетка Дуся, - а то я не помню Семена хлопчи­ ком. Вылитый! Слухай, - она удивленно уставилась на него. - А шо это ты все - Бог да Бог? Ты шо, в Него уверовал? Он помолчал, потом поднял голову, длительно посмотрел на образ, темневший в белом украинском рушнике в левом углу комнатки, и, 364