Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 4. - 369 ,[1] с.

возрасту определили в лагерный медпункт. - Ты не спеши, милый. Он там такой грустный висит, ни с кем не разговаривает, ни на кого не глядит, даже дышать не хочет! На коротких допросах сокрушенно вздыхали уполномоченно­ му: - Вот ведь как совесть замучила! Мы его, сам знаешь, даже пальцем не тронули, он же, дурень, вбил себе в голову: не могу теперь вам в глаза глядеть - стыдно! Обещал удавиться. Мы думали, врет, гад, чтоб не побили, а он, видишь, решился. Кто бы мог подумать! Вот, гражда­ нин начальник, какие среди воров бывают люди. Таким верить больше чем себе надо! Лагерное начальство, разумеется, сразу узнало, кто лишил парня жизни, но расследование провело лишь проформы ради. Прилепу сактировали как самоубийцу; в лаготделении нередко происходили подобные случаи. Похмельного оставили жить в томительном ожидании своей участи, и странные состояния попеременно овладевали им. Он порой сожалел, что ввязался в эту историю - ничего путного из его затеи не вышло, уголовники не соизволили даже поговорить с ним, вынесли и привели- таки в исполнение беспощадный приговор. Но и на попятную ему идти поздно: парень мертв, правды никто не знает, а все, что бы теперь ни говорил Похмельный, будет оборачиваться против него. Даже если все будут уверены в его непричастности к краже, за петушиное вранье в таком опасном деле он получит в полной мере, как за соучастие. Его временами охватывало такими тошнотворными приступами отвраще­ ния ко всему, что он, томясь, досадовал: ну, чего тянете, ребята, смелее! Но возникала в памяти заваленная набок голова, бледно-синее лицо, черный кончик закушенного языка - и он видел себя повешенным, неподвижно и длинно висящим под сосновой кроной, - тогда приходил страх смерти, а вместе с ним - желание жить, точнее, выжить, выбрать­ ся из этого ада. Ночью просыпался от малейшего шороха возле себя, на работе старался быть в гуще бригадников и на виду у конвоя, хорошо понимая при этом, что убить его могут в любое время и где угодно. А то вдруг снова впадал в душевное оцепенение, исчезал всякий страх, и тогда думалось о себе касьяновскими словами: лишь бы не калечили. Хорошо если бы воткнули нож в спину - и в одно мгновение все и навсегда бы кончилось... На пятый день после казни, вечером, перед тем как лечь, он оправ­ лял постельку, к нему подошел Зеленцов и негромко приказал прибыть 310