Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 4. - 369 ,[1] с.

часто и быстро превращал неплохого человека в негодяя. Ворье после сравнительно долгих отсидок уходило на волю законченными, беспо­ щадными бандюганами, иные —сущими зверьми. Сиблаготделение не было исключением, хотя бывалые зеки рассказывали о лагерях, где гораздо хуже. Да куда еще хуже, недоумевали свежесрочники. А это “туда”, снисходительно отвечали опытные “ходоки”, где ты больше полугода не протянешь или в любой момент можешь пулю схлопотать. Но были здесь, и немало, те, кто устоял на нравственных рубежах. Крепость духа, в той или иной мере, но неизбывно пребывающая в их душах, не позволяла опускаться до мерзостей, независимо от того, кем бы эти люди не были в прошлом. Даже среди уголовников, при всей их жестокости, находились такие, кто уважительно относился к этому жуткому общежитию, искренне сочувствовал горестям “трудяг” и “мужиков”. Он же, не испытывавший страха ни перед лагерем, ни перед людьми, ни перед собственной смертью, не ощущал в себе подобной стойкости, и подпитать свою душу, укрепить ее, как это, оказывается, происходило у него в разговорах с Лушниковым, здесь было нечем и не у кого. Откровенных бесед о Вере и Церкви в лагерях не заводили — слиш­ ком много вокруг совершалось такого, что напрочь отвергало сущест­ вование Бога. Но Похмельный знал, что здесь есть заключенные, кото­ рые не скрываясь ходят в мастерскую к Разводке, беседуют с ним - понятно о чем. После долгого общения с Лушниковым Похмельный уже не сомневался, что за церковным учением о бессмертии души что- то есть. Возможно, не так, как учит Церковь, но в том, что оно сущест­ вует, он уже не сомневался. Оно просто не может не существовать. И занимало его сейчас одно: если оно есть, существует, то не прибавит ли он к своим тяжким грехам еще один, непрощаемый, - грех самоу­ бийства, о котором его не раз предупреждал Лушников. Мысль об этом постоянно преследовала его, не давала покоя, она единственная удер­ живала от последнего шага. У Касьянова спрашивать - только душу травить: лупа ученая, бродит чокнутым, бормочет, чтобы не забыть дурацкие формулы, выжить надеется, не понимает, глупая голова, что здесь ему самое время вспоминать о куда более важном, чем о какой- то физике. А для разговора с Разводкой на подобную тему шапочного знакомства мало. Старик наверняка встревожится, обругает или, чего доброго, вообще разговаривать откажется, - знает он по Лушникову, чем заканчиваются подобные расспросы у строгих, набожных стариков. И идти надо. 301