Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 4. - 369 ,[1] с.

- Ишь, черт немаканый, - уважительно указал на него Илья Гетьман, - тоже кумекает шо к чему. - Известные разбойнички! - На восстаньях и живут! - охотно согласились мужики. - На воровстве они живут, - пренебрежительно сказал Розумий. - В Коктумаре в осень трех коней свели - непременно их рук дело... А, Хасан? - весело окликнул он чеченца. - Ваша работа? - и, лукаво подмигнув ему, добродушно предложил: - Нам-то признайся. Мы же, сам знаешь, упаси Бог, шоб где лишнее слово! Михайло Кривельняк, который от нечего делать перевязывал метлы, пробурчал: - Добре сделали, коли так. Я бы зараз тоже, - он, насаживая помело на держак, с силой ударил им в крепко убитый земляной пол и добавил с бесовским огоньким в глазах: —Тоже бы охулки бы на руку не поло­ жил! Айтукаев повел взглядом по собравшимся, остановил его на Семе- нюте. - Народ кругом слабий, глупий, - спокойно продолжал чеченец. - Какой власть хочешь? Не знаем. С кем кто пойдет? Не знаем. Кыргыз поможет? Не знаем. Крепко думать - ничего не надо. Место надо копать, где лежать дохлый скоро. ■ - Но-но! - строго прикрикнул на него Безверхий, бесшабашно­ шальной натуре которого полуторамесячная сидка в камере акмолин­ ского “клоповника” лишь добавила лютости. - Ты нам до сроку могилу не каркай! Ишь, нерусь, - “дохлый скоро”. У нас така присказка: “Умри ты седня, а я завтра”. - Вы уже раз восстали, - насмешливо напомнил чеченцу его ссылку Илько Пашистый, - буде с вас! Чеченец глянул на него, презрительно отвернулся. Вацлав Пилгурь- ский, рослый поляк-выселенец, до этого только льстиво поддакивав­ ший мужикам, позволил высказать и свое мнение. - Не примай в обиду, Фока, а я тебе в поперек скажу. А кто нас выслал? Писаря? То не так! Сталин выслал, нех бы вин сгорив огнем в черну кучку! За шо? А, Боже ты мой, мы же нигде, шоб против! Делайте як хочьте, но на шо высылаты? Кинули ридну хату, подворье, землю, ридни могилки. Це страх, скилько добра пропало! Батько ходив до само­ го Лазаренка, падав ему в ноги, просив за семью - вин у его сына еще на свадьбе играв, - ни! “Ничем не можу помогти”. Не мог оставить, бо в той же день сам бы свого високого миста лишився! 280