Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 4. - 369 ,[1] с.

- Для чего меня сюда загнала наша дорогая рабоче-крестьянская власть? Чтобы я свое отсидел, - приятельски объяснял Дока бригадиру очевидную глупость его жалобы. - Вот я и сижу, - он для наглядности похлопал по ножке низкого, искусно плетенного из сыромятных и брезентовых ремней креслица, в котором сидел перед костром, и, заметив, что мрачный Кожухарь что-то хочет возразить, мягко повысил голос: - А “робыть” будешь ты с “хлопцями”. Ты привычный. Зяблик, - обратился он к худенькому пареньку, задумчиво сидевшему по другую сторону костра, - жаловаться - нехорошо? Зечонок длительно поглядел на бригадира и снова, горбясь, поло­ жил подбородок на высоко поднятые колени, отрешенно уставился на бледный в свете дня огонь. Из всех златоустовцев Кожухарю было искренне жаль его одного, и, выйди Зяблик на работу, он, как бригадир, ставил бы его на самую легкую. Ценили паренька и блатари - будто бы за необыкновенную ловкость рук карманного вора, бесстрашие да вот за эту странную молчаливость. - Видишь - молчит, - уважительно указал на него Дока. - Он просто слов не находит - так это нехорошо. - Такой большой, умный, работящий —и как пацан ябедничаешь, - укорил бригадира один из лежавших у шалаша зеков. - Не ходи больше никуда, ладно? Не пойдешь? А то тебя кто-нибудь ножиком чик-чик - и тебе будет вава. - Ты суди по-человечески, бригадир, - подражая вожаку, заговорил его верный “оруженосец” зек Паша-золотник. - Давай по душам, по- доброму рассудим... Кожухарь выругался, ушел под смех курехинской челяди: он знал, что одним из любимых развлечений уголовников было вовлечение “мужиков” в разговоры “за жизнь”, сочувственные расспросы - уж там-то они отводили душу тонкими издевками над простодушным зеком, долго принимавшим их трепотню за чистую монету. - Ты гляди, Степаныч! - донеслось ему вслед. Что он мог сделать? Их если бить, то надо бить во всех бригадах сразу и до полусмерти. В его бригаде по-бойцовски поддернут рукава десяток человек, остальные для жестокой драки - а она будет именно такой - не годятся. Не потому, что измельчал, трусоват пошел деревен­ ский мужичок - у многих из них тоже на исходе сроки, и неизвестно еще, как посмотрит на всеобщий мордобой - и наверняка с поножов­ 228