Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 4. - 369 ,[1] с.

залу, конвой и местное начальство - в город. Гриценяк сидел, пока не затекли ноги, потом, озираясь, снова вышел на угол, выглянул - у теп­ лушек было пусто. Он понимал, что ему надо немедленно бежать отсюда: если их оставили без охраны, то ненадолго, в любую минуту мог подойти караул и если его захватят здесь как свидетеля... Но стран­ но манило, влекло к себе чернеющее полуживыми и мертвыми людьми место - и он осторожно двинулся к нему. Близилось время “между волком и собакой”, когда становятся неопределенно-зыбкими очертания близких предметов, скрадываются расстояния, глаза устают и видят хуже, чем в поздних сумерках. Он остановился в нескольких шагах, всматриваясь в страшный ряд лежав­ ших на земле людей, и тут услышал тихий, но внятный голос, попро­ сивший его подойти поближе. Он подошел, вгляделся - трупы лежали отдельно от живых. Четверо мужиков уже сидели, прислонясь спиной к заборчику, кто-то пытался встать, но тут же снова бессильно оседал наземь. - Подойди... не бойся, - подзывал тот же голос. Теперь Гриценяк хорошо разглядел просившего - тот был страшен неправдоподобно распухшим, белым лицом, складчатым, свисавшим на грудь подбо­ родком, огромным животом и толстыми ногами, чурбаками раскину­ тыми в стороны. Это его сняли последним, с трудом переволокли через рельсы четыре конвоира. Другие выглядели не менее жутко, и жутко было слышать Гриценяку у себя за спиной невнятный говор, какую-то странную, тихую возню в запертых теплушках. - Это Петропавловск? - негромко спросил один из сидевших слева от распухшего. - Не врут? Гриценяк подтвердил и невольно пересчитал их. Живых было девять человек и восемь мертвых. - Казахстан... - облегченно отозвался кто-то, чье лицо, заросшее до глаз бородой, под низко надвинутой шапкой только и можно было разглядеть среди темных кустиков прошлогодней травы по горячечно блестевшим глазам. - Доехали, слава Богу... Тот, кто дважды пытался встать на ноги, да так и остался сидеть, умоляюще попросил хлеба. Гриценяк выхватил из котомки краюху, стал рвать ее на куски, совать их в протянутые руки. Раздал хлеб, и ему стало легче, теперь он смелее вглядывался в их страдальческие, исху­ далые лица, запавшие среди черных кругов глаза. Кто-то спросил, верно ли, что их сейчас увезут в тепло и покормят, как обещали? Он и это 198