Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 4. - 369 ,[1] с.

- Да пошел он! - вдруг бешено вскинулся к нему Воротынцев. - Богодулы, не богословы! Кто-то еще в прошлом веке сказал: русское поповство столь же невежественно, сколь бородато. К нынешнему оно еще больше обросло и отупело! Какой он богослов, - с гневным през­ рением окинул грозный жилец сникшего Лушникова. - Косица перхот- ная... “А что это у вас, несравненная Солоха?” Вот вся твоя глубина, дьяк! Он встал, темной глыбой навис над Похмельным. - Ты-то чего вступаешься? Пусть знает, пусть помнит и свою вину, когда лоб бьет. И, гляжу, не в первый раз, уши развесивши, слушаешь его. Ты смотри, будь мужиком, не повались вместе с ним на колени. - Не успею, - скупо улыбнулся в ответ Похмельный и кивком указал на оконце, где в багровом полусвете зари страшно чернел приземистый барак “трупарни”. Ночью завьюжило, к утру не стихло, и охранники отменили поездку. Похмельный, до обеда проторчавший на скотном дворе в ожидании погоды, весь продрогший, занесенный снегом, вернулся в землянку. Вней сидел один Лушников. Ездовой отряхнул с себя снег, но верхнюю одежду снимать не стал: в землянке днем было холодно, старик, будучи один, не смел сам расходовать уголь. Валяться в нетопленой комна­ тушке не хотелось, Похмельный разжег печурку. Тяга в ветер была хорошей, разгорелось на сухих щепках быстро. Оконце, залепленное мокрым снегом, не давало света. Старик, приладив возле себя фонарь, сосредоточенно работал - прошивал дратвой по швам чей-то полушу­ бок. На бодрое приветствие Похмельного ответил без обычной добро­ желательности. Тот понимал: обидели старого за дурацким спором и, чтобы восстановить мир, попросил: - Ты прости нас, дураков, Петрович. Видишь, что мы за люди: ни в Бога, ни в черта, ни в вороний грай. Да ты сам виноват: нашел с кем связываться - с Воротынцевым. Ему с его думками скоро в дурдом на вечное поселение, а ты перед ним распинаешься! Лушников что-то пробормотал, сунулся с овчиной ближе к фонарю. От печурки потянуло теплом. Похмельный кинул в нее несколько кусков угля, прилег не разуваясь. “Крепко, видать, тебя зацепило, - злорадно подумал он, глядя на остриженную маленькую голову, глубоко утоп­ ленную в худые, высоко поднятые при работе плечи, на красные оттопыренные уши. - И поделом тебе, дьяк, - не возносись!” Но чтобы 143