Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 4. - 369 ,[1] с.

- Да, а ихней логике сам Платон позавидовал бы, - весело продолжал Антипин. - Умер, например, благочестивый человек тихо, безболезненно - хорошо: это ему Бог за праведную жизнь ниспослал мирную кончину. Умер в болезнях, муках - еще лучше: это праведник принял на себя перед смертью чужие грехи и, мучаясь, искупил их. Или, положим, выполняет какую-нибудь работу богоугодный человек и она не ладится, то сие означает, что это Сатана ему мешает. Если не получается у грешника, то это значит, что его работа не угодна Богу... Мне, Петрович, за твой последний грех наверняка не сладко придется. Поэтому небольшая к тебе просьбица: взял бы ты мои предсмертные лагерные муки на себя. Не нужно будет каждый день поклоны отбивать, а уж как твоему подвигу на небесах обрадуются! Старик скомкал и бросил к себе на ложе тряпицу, которой давал Мошкову насухо вытереть голову. - Типун бы тебе на язык, ехидне! - неожиданно грубо ответил он, видно исчерпав терпение. - Не веришь - не верь, но не совращай других. Вот из-за вас, таковских пустобрехов, все наши беды и горе! Антипин, склонив голову на плечо, с нескрываемым удовольствием разглядывал вспылившего старика. Мошков стал его успокаивать: - Кого ты слушаешь, Петрович? Что он сеет, то пожнет, а Бог пору­ гаем не бывает. Антипин указал на него Похмельному: - Еще один богослов... - и с прежней издевательской задушевно­ стью поинтересовался: - Костя, ты кого предпочитаешь, козу или телоч­ ку? Похмельный, который не выносил ссор и размолвок между жильца­ ми, резко одернул его и тут же, чтобы смягчить свою грубость, участ­ ливо шепнул: - Что с тобой, Миша? Антипин изменился в лице, злобно бросил в ответ: - Да пошли вы все... к ездриной матери! - И лег ничком в подушку. Мошков оделся, вынес ополоски, стал засыпать золой обширное сырое пятно на земляном полу. Воротынцев выбил пальцами гулкую дробь по фанерному ящику, негромко окликнул хмурого Лушникова. - Петрович, а чего ты кичишься своей набожностью? Вот, мол, я какой хороший да богобоязненный, а вы - черт знает что за люди- нелюди. Некрасиво. Не подобает тебе, тем более что на русском попов- стве лежит такой тяжкий грех, что ему уже никакое покаяние не помо­ жет. 132