Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 4. - 369 ,[1] с.

Из того, что каждый рассказал о себе, скрывая, разумеется, дурное и подчеркивая хорошее, у населыциков помалу сложилось мнение друг о друге. Уж на что был немногословен и скрытен Воротынцев, но из разговоров, в которые он иногда вступал, из бесед, которыми они ко­ ротали изнурительные вечера, у них сложилось и о нем свое суждение. Но не все, далеко не все рассказал о себе замкнутый жилец! С юности очарованный социалистическим раем, который, по Чернышевской беллетристике, оказывается, можно быстро и просто построить именно в России, он стал убежденным революционером- практиком. Ему, человеку от природы наблюдательному и осторожному, поручали самые серьезные задания: долгое время он был связником - мотался по крупным городам, развозил нелегалку и последние решения партийного центра. А это ни много ни мало - адреса, имена, явки. Однажды доверили ему с товарищем доставить срочную почту в Разлив. Встретил их Зиновьев, поблагодарил за своевременную дос­ тавку, запомнил связников. С первых октябрьских дней Воротынцев состоит у него на особых поручениях. И быть бы связнику с его средне­ техническим образованием на высокой должности при новой власти, если бы не одно из зиновьевских поручений - арест петроградской интеллигенции и беспечно вставших на учет офицеров. Зиновьев, этот милейший человек, который совсем недавно с заспанным лицом и сен­ ной трухой во всклокоченных кудрях с трогательной заботой заваривал на костерке возле шалаша утренний чаек, пока неугомонный Ильич, сидя поодаль на пеньке, безостановочно записывал в тетрадочку ноч­ ные мысли, - этот “милейший” теперь с поразительным хладнокровием и жестокостью приказал арестованных расстрелять - всех их, от кого, судя по мыслям в синей тетради, могла исходить угроза для революции. Расстреливать людей - это не писульки развозить. Объятый ужасом Воротынцев бежал к себе под Воронеж и затаился в хуторском садике. Но отсидеться в вишеннике не удалось. Его попеременно мобилизовы­ вали то белые, то красные. Потрясенный петроградскими расстрелами, он изворачивался как мог, чтобы не попасть на передовую, остаться в тыловых частях, но и этой недолгой хозслужбы хватило, чтобы прийти к простой, ясной мысли: а ведь он, собственно, только в детстве и отрочестве жил живой, подлинной жизнью, остальные годы - проспал очередным сном Веры Павловны, который не успел изложить на бумаге известный демократ. После войны Воротынцев устроился в техотдел Воронежского губисполкома, со временем успокоился, обзавелся семьей, стал с пе­ 118