Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 3. - 325 с.

беспредельной любовью и милосердием, просят о даровании сил для сострадания и помощи ближнему. Здесь же властвовал мятежный, гроз­ ный дух нового мира, с его немыслимой жестокостью к одним и непомерным величанием других, с требованием всеобщего равенства, словно таковое возможно в этом грешном мире, и металась в страхе по залу озлобленно-растерянная, затравленная крестьянская душа... Мария удивилась, узнав, что зачислена в делегатки. Трудодней у нее много, да какая из нее общественница, скорее, наоборот - “отсталый элемент в религиозном сознании”. Онисья по дороге шепнула, что на ее кандидатуре настоял Гордей: серчают активисты на нее. Ей бы по своему вдовьему положению тянуться к ним, а она живет в презри­ тельной отчужденности к их собраниям с актами “обследований” кладовок и закромов у единоличников, “лишенцев” и просто неугод­ ных. Недовольны ее заступничеством при выселени отца Василия, оскорбительным отказом помочь в описи церковного имущества. Кто- то из них обмолвился: если бы у нее в свое время не квартировал Пох­ мельный - давно бы выселили. Гордей включил: может, поостынут... А она почему-то решила, что этой поездкой обязана Похмельному: списки кандидатур на утверждение ему в больницу возили. Теперь она, как в дни постоя, часто занимает мысли его жизнью. Как поразил вна­ чале, напугал своим присутствием в ее хате этот человек, о котором говорили, что он настолько жесток и страшен в своих изуверских жела­ ниях и целях, что для их достижения не пощадил даже близких ему людей. Со временем, немного успокоясь и привыкнув к нему, она стала замечать, из какой все-таки уймы странностей и противоречий соткан его характер, сколько хорошего и дурного вмещала в себе эта непри­ каянная душа. Насколько вспыльчив и злобен, настолько же отходчив и добр. То взъярится по пустяку до бешенства, то преспокойно пьянст­ вует с теми, кто ненавидит его, о чем он хорошо знает, и кого сам он еще вчера за безделье убить был готов. Мрачная неразговорчивость уживалась в нем с детской непосредственностью, с которой он весе­ лился над глупыми россказнями тетки Дуси. Жестокая требователь­ ность к людям и своя бычья работоспособность сменялись откровен­ ным наплевательством ко всему и всем, несусветной ленью, когда он мог днями валяться в кровати. Страх исчез, а он удивлял по-прежнему. Удивлял непоколебимой уверенностью в полном успехе коллективизации, добровольным и истовым служением своей всевластной партии, ярой убежденностью 96