Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 3. - 325 с.

и по-прежнему огромной и многонациональной стране государствен­ ным декретом утверждено равенство еврейства с остальными народами и проявления антисемитизма жестоко караются, исповедание иудаизма стало бессмысленно: при всеобщем равенстве станет очевидно, кто умнее, способнее, талантливее, у кого больше прав на достойную жизнь. Ничего не поделаешь, но быть пустым и синагогам, как пусты нынче кремлевские соборы. Да и о чем жалеть? Не произошло ли с еврейской религиозностью то же самое, что и с русским православным самосознанием? Нагляделся он предостаточно в восемнадцатом на свое поколение, работая в киевском ЧК, где почти все сотрудники были евреями. Молодые - ему ровесники - ребята, еще недавно мечтавшие стать кто музыкантом, кто медиком, кому-то хотелось получить место в хорошем торговом доме, кто-то желал бы заняться серьезной коммерцией... Сначала сво­ зили и расстреливали в Бабьем Яру. Потом из-за наплыва “работы” стали расстреливать в подвалах и закапывать ночами в киевских дворах, в глухих садах... Он до сих пор просыпается с колотящимся сердцем, если приснится что-нибудь из того времени, и никогда не бывает в мясных лавках. Думал ли кто из них, из тех милых, отзывчивых ребят, ставших комиссарами, следователями, исполнителями, - о Боге, религии? Вспоминал ли кто слова школьных учителей? Внял ли кто предупреж­ дениям раввинов о возможном грозном возмездии за безвинно про­ литую кровь, пусть чужого по вере народа? Да кто их слушал, этих жалких старцев в пыльных лапсердаках, с запущенными пейсами из- под засаленных, мятых шляп, с затрепанным тремя тысячелетиями Талмудом под мышкой, когда дело зашло о фактическом захвате и удер­ жании безграничной власти! Только из уважения наивных стариков убеждали в обратном: это и есть исполнение ветхозаветных пророчеств, пришел час полного освобождения еврейского народа, о чем толкует вся книжная премудрость Торы. Он согласен: освобождение. По куда же мгновенно исчезла из вчерашних приветливых, добросердечных и воспитанных еврейских мальчиков обыкновенная человеческая жалость - хотя бы не применяли перед расстрелами страшных и ненужных пыток? Оставалось ли в их душах к тому жуткому году что-то из материнских ласковых наставле­ ний, строгих отцовских наказов, в которых звучали слова о сочувствии, добре, отзывчивости? Да не больше, чем сейчас в душе у Жуковского! 281