Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 3. - 325 с.

ныне свары между ними, да случаи так и остаются только случаями... Не беда, что в селах жрут свинину и молятся Христу, зато почти все сколько-нибудь по-казахски кумекают да “балакають” и уважают Коран. Казаху всегда есть у кого остановиться в любом соседнем селе. Помыться в баньке, бабам - поболтать, мужикам - надраться до черти­ ков, так, что жена лишь в ауле тычками подымает из арбы очумелого мужа. Чего же не брататься? И у тех и у других врожденная тяга к своево­ лию, анархии. Полная свобода в действиях среди казахстанских прос­ торов степняка-казаха хорошо совмещается с мелкобуржуазной психо­ логией крестьянина-собственника, что напрочь исключает у того и дру­ гого добровольное подчинение власти и закону. Более всего их роднит стойкая неприязнь к организованности и порядку. Наглядный пример: поступают сведения о случаях смерти на оседточках. Не мудрено: в последнее время питались пшеницей, выданной на семена. А это - не баран на троих, зерном надолго утробу не набьешь. Впрочем, случаи на оседточках еще можно понять. Но как понять голодные смерти в русско-украинских селах? Со своим-то хлевом, огородом, погребами и бахчами? У озер и лесов, с сетями и ружьями? Только всесветной ленью, чудовищной беспечностью, наплевательским отношением к собственной судьбе можно объяснить подобное. Что-то не слышно, чтобы умирали немцы, эстонцы, мордва... Занятый мыслями, он не заметил, как вышел на городскую окраину, к Пугасову мосту через мелкую Весновку. Здесь уже ничего не напо­ минало город - тянулась большая, неряшливо застроенная южная деревня, чем-то похожая на караван-сарай. Недавно отцвели сады, на фруктовых деревьях обильно высыпала зеленая желтизна плодовой завязи. На огородах копошились люди - подбеливали стволы, обрезали ветки, собирали, жгли в кострах прошлогоднюю траву, мусор. Он оста­ новился... Да, вот еще одна особенность этого городка - кизячный запах. Где бы он ни находился: на улицах, дома, в своем кабинете, - он всегда мог услышать запах тлеющего кизяка. Бывая на вокзале, на мелких предприятиях, в железнодорожном депо, где стойко пахнет углем, мазутом, керосином, он и там мог уловить пряную вонь горящего навоза, ее он слышал даже в аромате яблок, дынь, груш и арбузов на осенних городских базарах. Он не выносил этого запаха: в кизячном дыме не только удушливо чувствовалась вся затхлость казачьего поселения, его вечное захо­ 257