Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 3. - 325 с.

- Навдевались! Все, шо могли, на себя вздели. До ветру приспичит - и не присядешь. Жадность кулацкая... Костя, а ну зачитай им поста­ новленье! - Не надо, - остановила их Даниловна, загораживая собой детей. - Петро вернется - ему зачитаешь. Если до той поры грамоте выучишься. - Я твоему Петру без алхвавита все наизусть расскажу, - ухмыль­ нулся Шевковец. - Обижаться, Ганна, нечего. Выселяем не по своей воле, а по решению райкома. Едь, протестуй. Оставят - живи ради Бога, никто тебя не тронет. А зараз выселяйся. Имущество сдавать потребуем по описи. Так шо машинку поставь на место... Когда они ушли, Даниловна еще раз осмотрелась. Всё, в этой хате она больше не хозяйка... Дети ушли во двор, чеченки затихли в горнице, ни звука не доносилось из чулана. А через некоторое время на кухню неожиданно вошел Мулла, впервые сел рядом с Даниловной. - Прощай, дедусь! - громко, с неловкой улыбкой сказала она ему. - Высылають нас! - и для наглядности ткнула себя в грудь и пренебре­ жительно взмахнула рукой в сторону двери. - Может, не побачимся больше, так ты извиняй, если чем не угодила. Понял? Э-э-э, старый, ничего ты не понял... А вы - живите. - Она опять обернулась к нему, втолковывая: - Все вам оставляю - еду, имущество. Хату, дед, береги. Хо кети (понимаешь)? Шоб пожару не наделали. - Она пальцами подслеповато указала себе на глаза, потом на грубку, испуганно отки­ нулась назад, шумно выдохнув, - показала, как из плиты, дверцы грозно вырывается пламя: - Фу-у-у! О-о-о... Ты гляди! Старик понял, что-то успокаивающе пробормотал, чему она, одоб­ ряя, покивала головой, похлопал ее по плечу и ушел к себе. Она подня­ лась, сорвала платки с окон. Осталось последнее - снять, завернуть икону. Когда и это было сделано, с лампой в руках прошла сенцами в хлев - осмотреться, не забыла ли что-нибудь очень нужное. В неровном свете увидела пустые клети, насесты, стойла, заиндевевший хворос­ тяной потолок, в котором давно не шебуршали воробьи. Живой навозно- сенной теплый дух сменился холодно-кислым запахом прели, запус­ тения. В деннике, где Петро недавно еще держал выездных коней, в щелях высохшего, побелевшего настила тонкими строчками желтела прошлогодняя мерзлая трава... Из хлева вышла во двор. Уже совсем ободнялось. За селом тихим светом занялось мартовское утро. Бледно­ прозрачный крупный месяц кособоко, беспомощно валился за леса. Кое-где над дымарями курило сквозными пепельно-розовыми дымка­ 226