Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 3. - 325 с.

партбилеты. Скуратов? А он забыл, как орал на него? Едва плетью не перепоясал, люди на крик р кабинет заглядывали. Сам-то он вряд ли простил бы, окажись на скуратовском месте. Вот Скуратов и не прос­ тил. Что здесь непонятного, кого винить? В такие минуты даже измена жены находила у него объяснение. Прожили всего ничего, а что доброго, ласкового она от него видела? Относился хуже, чем к случайным бабам. Все-то у него важные дела, заботы, думы государственные, обрывал на полуслове: того она касать­ ся не смеет, о другом не стоит говорить, в третьем она ничего не смыс­ лит, а сам - бирюк бирюком, не любя, в одиночку, ни разу не поговорили ладом, душа в душу, ласкал больше по пьяни, грубо. Каженник, одно слово... А тот ублюдок, видать, нашел голубиные слова, утешил. Его бы сразу гнать из села, как только узнал, что ошивается у Гонтарей, каждый день к ним котом шкодливым по огороду, да пожалел... на свою голову. И не устояла, не убереглась молодая баба, и он не поддержал, жил рядом чужим, равнодушным человеком... Прошло более полумесяца. В последних мартовских днях, ровно тихих и солнечных, вовсю играла весна. С полудня начинало таять. Капало с крыш, потолков, сочилось из всех щелей, в скотных дворах стояла непролазная грязь. Парило над камышовыми и соломенными крышами, над кучами навоза. Поля лежали в снегах, но в городке, вокруг домов и хатенок, заметно оседали сугробы, срывали за собой со стен сырую, тяжелую глину, обнажая то рудую саманную кладку, то дерновые пласты, то мокрые доски обшивки. Ночью снеговую кашу схватывал мороз. На утренниках она стано­ вилась шершаво-колючей, блестела на солнце крупной рыбьей чешуей, с хрустом звенела под сапогами. В базу с рассвета, просясь на волю, ревела скотина. Быки поднимались раньше всех, ждали отвязки, света, простора. Похмельный ухаживал за ними, как за лошадьми: скребницей вычесывал старую шерсть на загривках, раны смазывал дегтем, негром­ ко разговаривал с ними, когда на базу не было людей. И они постепенно привыкали к нему, ждали его по утрам, поворачивали головы на его голос. Помогал Похмельному татарин - подвозил с площади солому на подстилки, сено, пригонял с прогулок быков в баз. Кормил, выпускал из база и привязывал их Похмельный. В паре с Шамхаловым убирал за “навозницами” Зульцер и всегда восхищался спокойствию и безбояз­ ненности обращения Похмельного с грозными животными. Утром 208