Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 3. - 325 с.

- Послухай, Петро, - дружески строго обратился к Кожухарю партячеец Михайло Баюра. - Мы от этого проклятого семфонда як от смерти нигде не сховаемся. Нащупали нас - заставят собрать. На кого накладать задание? Мы тут все село перебрали, уже ум за разум заходит. Еле нашли вас двадцать человек по прошлой зажиточной жизни... По­ годи! Успеешь сказать... Мы и тебя жалеем, и твою до чеченов жалость понимаем. Но и ты не гырчи на нас, а пойми. Ты шо хочешь, чтоб мы свои батрацкие фамилии сюда вписали? Хочешь наше вековое батра­ чество сравнять с такими, як ты? Тогда давай тут же, при людях, посчи­ таем, что имел до колхозу ты и что имел я. Кожухарь глуповато заморгал глазами и побагровел еще гуще. - Не хочет! - засмеялся уполномоченному Мороз Давид. - Не в его пользу арихметика! - Так кого же мне вписать: тебя или себя? - настаивал Баюра. - Давай! - согласился, опомнившись, Кожухарь,- Но тут же подсчитаем, шо сдал в колхоз ты и шо сдал я. Ага? Замолк? Сядь и рта не раззявляй! Горбань и Данилов уже не вмешивались, заинтересованно следили за перепалкой гуляевцев. - Эге! Ты бачишь, куда он правит? - негодующе удивился Шерека Савва. - Еще бы ты не сдал. Где бы ты был зараз... Чого ты мудруешь? Нищетой своей нам тычет, за чеченскими спинами ховается! Их тебе никто не навязывал, сам взял на квартеру... Не, вы чуете, шо он нам морочит! В ямах зерно померзло. А як же озимя? Не в глубокой яме, а на вершок в земле, под морозами, а про то - всходят! - А он всю жизню дуже умного из себя выдрючуе, - спокойно, как если бы бригадира не было в комнате, заметил Пацюра. - Харькает на райкомовскую дирехтиву, - дополнил Михайло Кривельняк. - Ото ж! Они харькаются, а сполнять нас заставят. Райком свой приказ стребует! - напомнил о деле Костя Мочак. - Мы добалакаемось! - Подумай, Кожухарь, - вмешался Горбань. —Зачем тебе клеймо правого уклониста? Мы верим, что зерна у тебя нет. Но ты здесь век живешь, всех знаешь, есть у тебя родные и знакомые в других селах. Обменяй, продай что-нибудь. Всего-то десять пудов! У Кожухаря, как всегда в минуты гнева, кровью разбухло лицо, белым огнем засветились синие глаза. Он вскочил с лавки - широкоп­ лечий, разъяренный - и, уже не сдерживая себя, гаркнул над уполно­ моченным во всю силу своего голоса: 193