Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 3. - 325 с.

- На жизню жалуешься? Это у тебя-то она плохая? У главного мель­ никарайона? Не прибедняйся! Жизнь только начинается. Эх, Емельян, всежалуешься, а вот оценить не хочешь. Глянь со своего ветряка, какая жизнь добрая идет к нам. Это пока трудно. -Д а я особо не жалуюсь. Не платят за трудодни - это плохо, а так... довольный, - пробормотал Васецкий, осторожно присаживаясь на лавочку. - Нужда зараз всех теребит. - Довольный, говоришь? - бодро уточнил Горбань. - А вот это пра­ вильно. Всем бы так рассуждать. Время сложное, да бывало и похуже. Помнишь небось? Довольный. Всем я довольный, все в мэне е, одно только горе, шо хер не встае. Ага? - И первым расхохотался активу, как бы приглашая собравшихся разделить свою веселость, боевое настроение. Потом торжественно, словно премируя, объявил гуляевцу: - Решением актива и правлением колхоза на тебя, товарищ Васецкий, наложено твердое задание: сдать десять пудов семян в семфонд колхоза. - Зерна нема, Яковлевич, - печально ответил Васецкий. - Ты же лучше меня знаешь. У меня семья который месяц на картошке. Поимейте жалость... Полуденное солнце высветлило окно южной стороны, комната, пол­ ная синего махорочного дыма, мягко озарилась теплым янтарным све­ том. За влажными стеклами другого окна, на запад, ярко белел покатый сугроб, мимо которого двумя блестящими колеями уходила за село, к мельнице, знакомая дорога. - Конечно, трудно. Я тебя, Емельян, как никто понимаю, - сочувст­ венно вздохнул уполномоченный. - Но что делать, дорогой? Район при­ каз не отменит. Он, может, и рад бы его отменить, да семян ему, кроме как в селах, взять негде. Запрашивали - везде отказ. А сеяться надо. Говорят же: умирать собрался, а рожь сей. Он поднялся, подошел к окну. Солнце еще зимнее, низкое, тени длинные, а в небе, в том небольшом голубом его лоскуте, грубо обрезан­ ном сверху облупленной оконной рамой, а снизу - волнистой линией сугроба, уже чувствуется весеннее, радостное, облака с каждым днем все выше, кудрявей, белее... В этой комнате помалкивали, а из-за дверей в другую - невнятно глухие, раздраженные голоса. Он усмехнулся: тоже, видно, о жалости болмочут, на него обижаются... “Не на того обижаетесь, мужики. Кто-кто, а я вас жалел. Так жалел, что райком навесил два строгача и выкинул вместе с семьей из района. Хваленый Гнездилов и пальцем не пошевелил, чтобы остановить риков- 189