Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 3. - 325 с.

вместе с подсудимым, кто хорошо знает его в быту и в партийно­ общественной жизни. А закончил прокурор так: - Народный суд, выражая интересы рабочего класса и трудового крестьянства, может проявить снисходительность в тех случаях, где, помимо преступления, присутствуют такие понятия, как честность, искренность, преданность этим интересам. Может проявить, - тут прокурор сделал многозначительную паузу. - Но только не в этом слу­ чае, не к этому человеку. Подсудимый заслуживает наказания по мере своего преступного деяния. Деяние, в свою очередь вполне соответ­ ствует тому образу жизни, который вел подсудимый. Прошу суд определить полную меру наказания согласно статье, по которой обви­ няемый привлекается к уголовной ответственности. За прокурором слово предоставили защите. После того что прои­ зошло по его настоянию, Поляков так и не пришел в себя: сбивался на повторы, путал последовательность событий, излишне часто обвинял район, ссылался на подобные случаи, не повлекшие уголовной ответ­ ственности для участников, перемежал упреки жалобными просьбами пожалеть подсудимого. Народные заседатели слушали с неловкостью за него и, наверное, желали, чтобы он быстрее закончил выступление, не мучил их волне­ нием и видом. Несколько хорошо сказанных в конце слов о справедли­ вости суда, а не о его беспощадности не улучшили общего впечатления. Предоставили слово подсудимому. С видом крайней усталости под­ нялся он со скамьи. Что он мог сказать в свое оправдание? Все, что у него было приготовлено и казалось важным, теперь оказалось ничтож­ ным. Он забыл, с чего хотел начать и чем закончить. Следовать совету Горбатенко - не искать виновных и пенять на обстоятельства, а самому признать ошибки и раскаяться в содеянном? Странно, но сейчас он чувствовал себя действительно во всем виновным. И он покаялся. Да, виноват. Не подумал. Не предусмотрел. Не про­ верил. Погибло семеро человек. Колхозу нанесен крупный имуществен­ ный урон в утрате двенадцати лошадей. Слова о своей вине непривычно звучали для него самого. Впервые он признавался вслух в том, что виноват, впервые вслух каялся. Последние годы он считал себя всегда и во всем правым. Еще труднее выговаривалась просьба о снисхожде­ нии. Стыд, косноязычие увеличивали растерянность, страх. Беспалько дважды спросил, закончил ли он или еще хочет что-либо добавить в 170