Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 2. - 334 с.

ума у вас... А ты, тетка Дуся, смотрю, больше них стараешься. Ради тебя и соглашаюсь, а то бы только перья с них полетели... Но предуп­ реждаю заранее: подштанники стирать я ему не буду. Обхаживать и ублажать - тоже. И нехай, где надо, помогает. Не у Сидорчихи - баклуши бить не позволю. Курить - во двор, за скверное слово перед иконой або богохульство - выгоню, с водкой гостей не принимаю... Где он там, пускай заходит! Семен загородил ей дорогу. - Маня, ты б не сейчас предупреждала. Со временем подскажете, он поймет. Ты зараз с уважением, шоб поверил. Покажи, як вы, бабы, умеете мужикам мозги туманить. Ты зараз такой вид сделай, будто страшно ему рада, а поначалу не разобралась, шо к чему. - И, якобы вспомнив к месту, обрадовался, указал на иконы: - А не в Писании ли сказано: “Не возложи хулы на власть предержащего, во злобе неразум­ ного, яко слепого во темени полунощной, ибо бысть ему велико наказа­ ние Господом!”? Поэтому ты, Маня, в его дела с Господом Богом не суйся, нехай сами разбираются. Мария недоверчиво посмотрела на Семена. - Что-то я не упомню такого. Брешешь, наверное? - Ну як же! — изобразил праведную обиду Семен. - Третья книга Маккавейская, с начала листа, посля сына Сирахова... Ты ж помнишь, як меня батюшка за память хвалил? Еще в дьяконы пророчил... А ну, тетко Дуся, сами гукнить его. Да так, шоб поверил! Одному выходить со двора безмужней бабы в утреннюю пору не следовало: увидят - наверняка по-дурному истолкуют, разнесут по селу, и Похмельный злился: а те чего застряли? Нечего там рассиживаться, не стоит эта мегера долгих разговоров. Она вообще доброго слова не стоит, прав комендант. Теперь понятно ее одиночество: какой дурак на такой характер позарится!.. Ладно, ему не привыкать, стерпит и это, вот только за ребят обидно: для него старались, хлопотали - и на тебе, нарвались на Манечку. Маня, Манечка, Маруся. “Мыла Марусенька белые ножки...” Но - какова стерва! Как она взвилась! Аж пятнами пошла! Честь свою бережет. Честная! Все честные, все берегут, все дорожат, один он не бережет, он бесчестный. Даже с ней - посягнул на ее честь. “На кой бы ляд ты мне и завтра снилась!” Перед ним снова засветилось гневом лицо Марии, вспомнилась ее высокая открытая шея, блестевший крестик в нежной изначальности груди, и он с ненавистью посмотрел 55