Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 2. - 334 с.

женщина... Запах напомнил ему квартиру Карновича. Учитель разжег лампу, и он увидел темно-лаковую, в резных завитушках кухонную мебель, небольшой закрытый умывальник; на стенах в рамках - журнальные вырезки с пейзажами. В другой комнате смутно виднелись книжные шкафы с чучелами птиц наверху, из-под цветной накидки поблескивал кожаный валик дивана. Везде: в тесном коридорчике, здесь, на кухне, и там, в горнице, крашеные полы закрывали домотканые рядна, - все было непривычно для убранства местных хат. Похмельный впервые ощутил тяжесть пропыленных сапог, робко присел на стул вблизи двери. Семен по-свойски плюхнулся в креслице у окна. - Не-е, ночью такие брехни слухать нельзя. - Он все не мог успокоиться. - Посля них не то шо котов - своего кашлю испугаться можно! Вы не смейтесь, я вам зараз случай расскажу. - С удовольствием послушаем, - одобрил учитель, чистым полотенцем протирая стаканы. - Ехал я три года назад со службы домой. На одной из станций слышим крик. Шо такое? Оказалось, на путях обходчика поездом перерезало. Все побежали, и я тоже. Перерезало его, бедолагу, як раз по пояс. Руки цельными остались. Уложили их повдоль обрубка, и такими ж они длинными мне показались! Потом из-под колес остальное принесли, сложили до кучи мужика. Да... Я посмотрел... Шо поделаешь? Судьба ему. Пока ехал до дому - забыл. Прошло с полгода. И вот однажды иду я темной ноченькой... ну это не важно от кого... А грязь на дороге - ноги не вытянуть. Иду возля плетней, где посуше, и вдруг вижу: сидит передо мной в двух шагах тот перерезанный и копошится... Руки у него еще длинней стали, чем тогда на станции, и он ими будто гребет к себе што-то. - Семен жутко растопырил руки и сумасшедше округлил глаза. - Я так и закоченел весь! Дыхнуть нечем. Потом кой-як ступил в сторонку, раз, другой, и бочком, бочком... А глаз оторвать не могу! И тут разглядел: так то ж баба сидит! Юбка у ней черная, на земле не видно, а кофта светлая, с рукавами, вот мне и показалось, будто тот перерезанный сидит и землю у меня из-под ног выгребает... Она, лярва, видать, украла што-то и притаилась, ждала, пока я пройду... Ох и материл же я ее! Гнул до тех пор, пока весь страх не вышел, потом завернулся и опять к Василине пошел. - Кого же ты костерил? - улыбнулся Похмельный. - А я знаю? - вскричал Семен. - Может, мать родную! Мне тот 30