Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 2. - 334 с.

Вызывало недоумение еще одно: мысли о Лесе приходили все реже и безболезненней. На днях он видел ее издали: в теплом платке, в зипуне несмотря на теплынь, она медленно шла с какой-то старухой к выгону. С трудом угадывалась в ней прежняя Леся - быстрая, раскованная, смешливая. Говорил недавно старый Гонтарь - болеет она... ...Он удивился, когда после долгих лет отсутствия приехал в Ле­ бяжье и увидел ее. Что у Гонтарей есть дочь, он знал, даже смутно помнил ее маленькой, молча сносившей подзатыльники братца, за которым она постоянно увязывалась, по никак не ожидал встретить рослую, набиравшую тело девку, хотя удивляться было нечему. По приезде он останавливался в соседнем с Гонтарями подворье и, скучая в ожидании вечера, когда с полей вернутся люди, подолгу наблюдал за ней из оконца, как она, мелькая цветной повязкой на голове и весело откликаясь на зов отца, брата или нанятых работников, легко управляется с огромным домашним хозяйством. Однажды он подозвал ее к изгороди, разговорились, он напомнил ей детство и упорное жела­ ние участвовать в мальчишьих забавах. Отвечала она смело, не прини­ мая всерьез ни его самого с грозной должностью и умными разговора­ ми, ни его тяжеловесной от большой разницы в годах игривости. Однажды Гонтарь пригласил его и соседа посумерничать, где, в надежде выяснить последние окружкомовские планы, споил обоих. Но оказалось, что инструктор, кроме известного, ничего нового не знает. Гонтарь успокоился, сосед, преисполненный пьяной важности, побрел домой, а Похмельного долго и мучительно рвало у сарая, и Леся лила ему на голову и облеванные сапоги воду. Потом вместе с Иваном уло­ жила, обессиленного, в кровать, а утром, попрекая жадностью к водке, отхаживала капустным рассолом и горячим супом. С того тяжелого похмелья Леся запомнилась, он все чаще стал наез­ жать в Лебяжье, приводя в недоумение сельский актив таким вниманием... Она выходила к нему в сумерках, и они шли к вербам, где под ветвями у врытой в землю скамейки царили тишина, темень и тайна наступавшей ночи. Он, стараясь не обидеть, не спугнуть юную девчуш­ ку, набрасывал ей на плечи кожанку и, задыхаясь в дурманящем запахе ее простенького платья, пропаленного солнцем, пылью и потом моло­ дого тела, целовал у шеи мягкие завитки промытых волос, бормотал бессвязное. Она смеялась, переспрашивала, уворачивалась от щекотных ласк или грубо отталкивала, если он становился слишком настойчив. 13