Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 1. - 329 с.

На убийство в боях сходились на равных. Каждый, выхватывая шашку и посылая вперед коня, знал, на что шел. Требовались в те минуты только ненависть да тяжелая кисть, а там... Как Бог рассудит! Здесь же такого равенства не было, но требовалось неизмеримо большее: и классовое чутье, и воля, и весь небогатый жизненный опыт, и личная убежденность в справедливости происходящего, и непоколебимая вера в непогрешимость партийного решения, и все это надо было проводить без крика, сохраняя спокойствие... С первого же дня он оказался на грани срыва, теряя в каждом селе годы жизни. Ночами стонал и вскакивал в страхе: настолько явственно виделось пережитое днем. Сначала, чтобы было легче, он пил, потом уже и хмель не брал, и спать не мог... Когда становилось совсем невмоготу, его охватывало нестерпимое желание бежать из сел, бежать к Карновичу и выложить ему вместе с партбилетом все, что он теперь думает о коллективизации. Ночью успокаивался, понимал, что не прав, не в этом выход, не в одном Карновиче дело, а утром все начиналось сызнова... Кконцу выселения он едва сдерживался. Собирал всего себя в кулак, чтобы не взорваться, не закричать и вытерпеть все оскорбления, угрозы, крики и мольбы, чтобы как можно тверже объявить решение пригово­ ренному и ни в коем случае не отвести взгляд ни от женских глаз, ни от мужских, шальных от ненависти, ни от ничего не понимающих глазенок ребенка... Его с трудом узнавали. Все слетело: и жирок, и вальяжность ответственного работника, которую он приобрел за последний год, и лихая готовность выполнить любое поручение, что недавно аж светилась в нем. Его обнажило, словно вербу поздней осенью. Выпирали кости, желваки, скулы, мысли, решения, поступки... Дорогой ценой платил он за безупречное выполнение приказа. Лебяжье к выселению он оставил последним, давал своим односельчанам хоть как-то подготовиться к судному дню, знал, что самое мучительное наступит в родном селе. Так и случилось. Выселять пришлось тех, кого помнил с детства, к кому ходил с колядками под окна, с детьми которых вырастал и обучался грамоте на казенный кошт, кто гладил колючей от мозолей ладонью покорную сиротскую голову и, вздыхая, доставал краюху хлеба... С той поры его не покидает ощущение, будто в Лебяжьем он в пья­ нобезумной озверелости сгреб и с корнями вырвал все родное, 83