Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 1. - 329 с.

особоуполномоченных - начальников эшелонов, в которых увозили раскулаченных к местам высылки. Особоуполномоченные обязаны были также оказывать помощь милиции и активу сел и хуторов в выселении кулаков и доставке их к железнодорожным станциям. Похмельному вменялось в приказе организовать выселение в его родных местах - они находились неподалеку - и уехать последним эшелоном. Приказывал Карнович. Говорил с ним сухо, строго, держа на расстоянии, чего раньше не замечалось. Доводы Карновича были убедительны. Во-первых, Похмельный - из тех мест, многих неплохо знает, следовательно, меньше будет ошибок; во-вторых, ему знакомы места и родственники выселяемых - легче искать в случае исчезновения; в- третьих, есть знакомые в милиции по прежней работе - тоже неплохо: действенней будет помощь, и, наконец, это станет хорошей проверкой Похмельного и веским доказательством его партийной принципиаль­ ности. Здесь Карнович прозрачно намекнул о дальнейшем росте в качестве кадрового партработника. Когда тот заикнулся было о другом месте выселения, Карнович оборвал его с сарказмом, ему не присущим: личные переживания Похмельного он с сочувствием выслушает по прибытии с выполненным приказом. Похмельный почуял недоброе и попробовал вообще отказаться, но Карнович был тверд как никогда: или выполнение приказа, или вопрос о пребывании в партии. Пришлось подчиниться. Похмельный мог отказать, даже нагрубить любому, хватало смелости, но только не Карновичу. Власть тот имел над ним непомер­ ную. Позже, уже в дороге, кляня и Карновича, он неприятно удивлялся своей податливости при общении с ним. Возможно, сказывалось давнее, когда его только приняли в отряд, и с тех пор он испытывал благого­ вейное уважение, признательность, крепко замешенные на боязни, а может, здесь проявлялась магическая сила внушения, свойственная людям глубокой убежденности, воли и твердого характера. Слабо­ вольным себя Похмельный не считал, и тому имелись доказательства, однако противостоять Карновичу не мог... Он уехал в тревоге и опасениях, и вскоре предчувствие сбылось. То, что он увидел и в чем принял участие, потрясло его. Самые страшные бои, где в безумии и яростной рубке в кровавое месиво крошится человек человеком, так не отяготили душу, как этот приказ. 82