Скромный, Н. А. Перелом : роман в 4 кн. / Николай Скромный. - Мурманск : Релиз, 2003. - Кн. 1. - 329 с.

властей выселения невиновных! На какой бумаге, какими словами могли бы потребовать страшного для многодетных семей этапа соратники и ученики Ленина - Сталин, Бубнов, Каганович, Молотов, Калинин... Скорее, наоборот: от ЦК скрывали, таили сущность событий, оно не знало о перегибах при раскулачивании, и сталинская статья “Головокружение от успехов” - лучшее тому доказательство. Скольким людям она жизнь спасла, сколько сохранила молодых колхозов от развала! Обвинить партийных работников среднего звена в спешке? И с этим он был решительно не согласен: начать кампанию по лишению прав и высылке и проводить ее в течение нескольких лет - худшего решения невозможно принять: нельзя - ни в коем случае нельзя! - оставлять в селе того, кто знает, что со временем он будет выслан. Чтобы обратить свое хозяйство в деньгу, ему хватит трех дней, остальное время до высылки он все свои силы и сметку направит на вредительство, и навряд ли тогда сыскался бы для сельских коммунистов враг страшнее, чем он. Только так: из села выселить за день, из района - за три, из округа - за неделю, не дольше, - меньше большевистской крови прольется под кулацким топором... Обвинить местных руководителей в непродуманном утверждении поданных из сел списков, в требовании расширить эти списки, в нажиме на низовых партработников и сельский актив - для него означало обвинить и себя. Значит, виновен? Виновен в несправедливом выселении не только незнакомых ему людей, число которых ужасало, но и своих односельчан? И как бы ни тяжело было для него, как бы он ни старался огородить себя, но теперь, когда гигантскую дымную занавесь очередного социального пожарища, которая беспросветно закрывала от него последствия выполненного приказа, пронизывающими ветрами паровозных тендеров и сквозняками скотных дворов медленно понесло в прошлое, когда огромное напряжение духовных и физических сил при высылке и этапе пошло на убыль и затихали в ушах крики и мольбы и многое по-новому увиделось в темноте невыносимо долгих ночей, - теперь он все более полно и ясно видел размеры и тяжесть последствий и все более убеждался в свершении огромной ошибки и своей личной причастности к ней. Да, ошибка. Тяжелая, непоправимая. Особенно ясна она теперь и признана всеми. Признала партия, осудила, признал и он - будь она проклята, эта спешка! 72