Скромный, Н. А. Перелом : роман / Н. А. Скромный ; художеств. оформ., ред. авт. - Мурманск : Рус. Север, 1993. - Кн. 2. - 400 с.

нечно дорогой и не по-церковному священной. Что зна­ чит для русского человека церковь? Родина. Порушить церкви — все равно что дубравы по России вырубить. Обкорнать, лишить самого что ни на есть своего, родно­ го. Изымите церковь из души русского — и погибнет сам дух его. Вот и вы, Максим Иванович, закроете нашу церк­ вушку. Не знаю только, под что пустите... — Никитин пе­ чально посмотрел на гостей. — Я? — мрачно удивился Похмельный. — Д а я ме­ сяц назад за нее чуть ли не до драки с Гнездиловым, чтоб не закрывать. Отстоял для людей! — Закроете. Если не вы сами, то заставят закрыть. Вспомнятся вам в тот день мои слова... Я тревожусь о русской церкви еще и потому, что боюсь, как бы не про­ изошло то, о чем предупреждает история человечества: как только народ, оглупленный чужими пророками, нач­ нет разрушать свои бывшие духовные святыни, его неиз­ бежно постигнет кара, и чем оскорбительней, опустоши­ тельней разрушение, тем страшнее возмездие... Иногда задаюсь вопросом: за что вы так ненавидите церковь? Недавно прочел: мы должны презирать ее еще и за То, что она проповедовала терпение. Но, позвольте, из всех' человеческих качеств терпение — едва ли не самое цен­ ное. Все в нем. Нет терпения — нет воли, не можешь стер­ петь — нет в тебе доброты, душевной прочности. Нетер­ пелив — значит, слаб и ленив. В терпении — трудолюбие, настойчивость, ум, зрелость, смирение гордыни, а вы све­ ли к одному — заставляла терпеть помещиков. В той же статейке хихикают над загробной жизнью и церковными праздниками. Я бы, прежде чем смеяться, советовал хо­ рошо поразмыслить, тогда можно было бы заметить, на­ сколько умно, продуманно, они расставлены. Начинались престольные с осени, когда в полях убрано... Гневная запальчивость Никитина не давала ему при­ сесть к столу, слепо водила по комнате, он бесцельно по­ правлял занавески на светлевших! рассветом окнах, на­ тыкался на углы посудного шкафа, невидяще смотрел в его зернистые стекла и все говорил, говорил, а Похмель­ ный вспоминал своего сослуживца Федора Забашту, кра­ сивого, умного парня, весельчака и неутолимого бабника. Когда надоедала возня с бумагами, Похмельный шел к нему. Федор тоже откладывал свои и рассказывал о про* 62