Скромный, Н. А. Перелом : роман / Н. А. Скромный ; художеств. оформ., ред. авт. - Мурманск : Рус. Север, 1993. - Кн. 2. - 400 с.

бя, окажись на их месте... А подсолнечного масла у Д а ­ ниловны не было. Два утра она косилась на плиту, у которой по очереди стряпались чеченки, молча вздыхала, на третье не вы­ держала: когда взрослые ушли на работу, она отправи­ ла молодняк в околки резать талу, а сама, взяв в помощ­ ники Сашка, пошла в чуланчик, где у нее на черный день хранился небогатый запасец семян. Понемногу она при­ берегла разного — пшеницы, проса, овса, ячменя и суму сизой сортовой фасоли. Из каждого мешка она отобрала по одному, два решета зерна — смотря сколько в мешке было. Сашко носил на чеченскую половину, высыпал от­ дельными кучками на разостланные матерью по полу оконные занавески, на крытые рядном нары. Последний мешок она завязала с таким облегчением, словно закон­ чила трудную, но необходимую работу. А через час, не в силах отогнать думы о высланных недавно односельча­ нах, с кем прожила бок о бок долгие годы, она еще раз зашла в горницу, посмотрела на разноцветные кучки зер­ на и решительно приказала сыну отсыпать еще по реше­ ту из каждого мешка, и только тогда почувствовала, как медленно растаяла душевная смута, точившая ее с пер­ вого дня постоя. С той поры отношение квартирантов к хозяевам изме­ нилось к лучшему: робко заулыбались молодые чеченки и что-то похожее на дружбу завязывалось между ними и дочерьми хозяев, меньше стала дичиться Петра стару­ ха, чаще стал выходить на кухню Мохадин — ровесник Сашку, черноголовый, нервный немой мальчик, чаще за­ говаривает с Даниловной сам Иргашев, все откровеннее советуются с ней чеченки в своих бабьих делах. Только старик-чечен не изменил своего отношения к хозяевам. С Кожухарями он вообще не разговаривает. Казалось, они для него не существуют. Он никогда не заходит на кух­ ню, ни с кем не здоровается. Если ему что требуется, он посылает родных. Даниловне и хотелось бы ему угодить, да старик обходится своим и совсем неприхотлив в оби­ ходе. Чеченки объясняли его поведение тем, что старик, мол, не понимает по-русски, но Даниловна чувствовала: тут дело не в незнании языка. Его молчаливое, презри­ тельно холодное равнодушие, глухое бормотание молитв со старчески обессиленными выкриками, коими он неуко­ снительно по пяти раз на дню обращался к небу, пугали 308