Синицын, В. В. Примите швартовы! : избранные стихи и проза / Викдан Синицын ; [сост., лит. и художеств. ред. Н. П. Большаковой]. - Мурманск : Мурманское отделение Союза писателей России, 2005.

Рядом со мной лежал старший лейтенант и зло шипел: «Ну что, убежал? Зря старался!» Подоспели матросы, подхва тили меня под руки, хотя я бежать и не пытался. Моя любовь все еще стояла на морозе, потом повернулась и побежала в школу. Офицер тоже смотрел ей вслед, затем отряхнул снег и уже спокойно сказал: - Бежать вздумал? Я бы тебя отпустил, а теперь... В общем, от имени командира экипажа мне перед строем за самовольную отлучку и оказание сопротивления патрулю - десять суток строгого. Захлопнулась дверь камеры, и прогремел засов. Адмирал налил коньяку в свою крышку от термоса, а мне в стакан: - Давайте тост за тех, кто в море, на вахте и на гауптвах- - Папа, вы закусывайте, а то я больше не разрешу вам пить, - с детской строгостью сказала Лиза-невестка. - Добро, добро, мы сейчас закусим, и пойдем перекурим. - Папа, вы там без меня не рассказывайте, - капризно по просила Лизочка. - Хорошо, хорошо, буду молчать как рыба. - Ну и что дальше? - нетерпеливо полюбопытствовала Лизочка, когда мы вернулись. - Дальше? А дальше - четыре стены, одна из них кирпич ная, чуть теплая, в углу железная скамейка, вделанная в це ментный пол. - Какой ужас, - Лизочка поднесла сложенные ладошки к губам. Адмирал продолжал: - Сел я этаким графом Монтекристо, а мысли возвраща ются к той, что на морозе стояла. Думал о своем позорном бег стве и решил никогда с ней не встречаться. Время в камере - понятие относительное. Когда при смене караула зашел в ка меру лейтенант и заставил меня вывернуть карманы, понял, что уже наступил вечер. После того как опять закрылась дверь, вдруг услышал, а потом увидел, как в стене движется кирпич. Мне стало не по себе. Кирпич исчез, и в образовавшееся отвер стие промелькнуло что-то серое и упало к моим ногам. Кирпич 89