Синицын, В. В. Примите швартовы! : избранные стихи и проза / Викдан Синицын ; [сост., лит. и художеств. ред. Н. П. Большаковой]. - Мурманск : Мурманское отделение Союза писателей России, 2005.

тан, уж я-то на своем веку повидала. Был тоже один старпом... - Не все ж такие, - отмахнулась Татьяна. На третий вечер буфетчица, собравшись на сеанс, как те перь она говорила, вместо платья надела халат и, оттянув лиф чик, потрясла флакончиком с духами. - Дорисовались! Вчера пришла выпивши. Я уж промолча ла, а говорила же... - опустив вязанье и, глядя поверх очков, произнесла Наталья Дмитриевна. - Говорила, говорила... Он вчера в кофе добавлял коньяку, чтоб я не дремала и выглядела веселей, - оправдывалась Татья- - Ну, ну, веселей... и в халате тоже веселей? - Да нет же! Он будет рисовать в декольте, грудь... - Голую что ли? - испуганно вскинув брови, удивилась повариха. - Ты что? Говорю тебе, просто глубокое декольте. Чтоб контуры груди обозначить... - Вот, вот, контуры... Смотри, девка, обозначит. Недалеко и до греха. - Да брось ты, Дмитриевна. Я тебе завтра покажу портрет. Буду делать приборку, а ты загляни, а то «до греха, до греха»... Он человек серьезный. Говорит: «Художник Серов рисовал свою жену обнаженной, и все на эту картину смотрели». Искус ство, оно тоже требует... - Ну, ну, раз требует...- ворчала повариха. Утром, как всегда, Татьяна с ведром и тряпкой пришла в каюту капитана. Петр Ильич во время приборки, чтобы не ме шать, уходил пить чай к стармеху или поднимался в штурман скую рубку. Повариха, проследив за уходом капитана, юркнула в каю ту. Татьяна включила дневной свет и настольную лампу напра вила на холст: - Ну что? Похожа? - Как будто ты и не ты, уж больно молодо выглядишь, как ребенок. А что это одна грудь больше, как вымя у коровы? - поджала губы Дмитриевна. - Сама ты вымя. Это ракурс такой. - Ну, ну, раз ракурс, пусть ракурс... Ты смотри, капитан, 50