Синицын, В. В. А жить надо : рассказы, очерки / Викдан Синицын. - Мурманск : Фонд культуры, 1998. - 106 с.

вал Ч & н и махорку караульным и немного брал себе. Я удив­ лялся его жизнерадостности и общительности. У него везде были друзья. И вот, в очередной раз, он опять напросился идти на к ам ­ буз. Не знаю, как он ухитрился выпросить у писарей туши и спрятать ее в печь. После вечерней поверки, когда стихла обычная сутолока, мы наносили дров и затопили печи. Леха, как всегда, р ас х ажи в ал по коридору в майке-тельняшке. Ч а ­ совой, из молодых матросов, издали с интересом наблюдал за ним. Потом подошел к нему и с какой-то почтительной з а ­ вистью, а может, с восхищением стал р ассматривать его н а ­ колки. Леха , не обр ащ а я на него внимания, вытащил из печ­ ки закопченную кружку с кипящей водой и высыпал туда полпачки чая. Пока чифир настаивался, он свернул самокрут­ ку, дал п ару раз затянуться часовому и отослал его в конец коридора: «Не дай бог нагрянет начальник ка р аул а , а тебе еще служить и служить», — ск а з ал он. После этого стал пить черную жидкость небольшими глотками и затягиваться само­ круткой, Когда чая осталось полкружки , он предложил мне выпить и затянуться куревом. Н а ложив в печки дров, мы уш­ ли в его камеру и приступили к делу. Через пару часов накол ­ ка была готова. Закипя тили еще чаю и выпили. Я почувство­ вал какое-то возбуждение, прилив сил или что-то в этом ро­ де. Спать не хотелось, и мы принялись с ним сочинять письмо к его девушке. Знаете ли, прошло столько лет, а у меня до сих пор в памяти сохранились последние строчки этого письма: «Писал бы больше — мало выходных. Прощай , целую — Леха Чепурных». Адмирал замолчал и долго смотрел в окно на пробегающий мимо в вечерних сумерках осенний лес, потом произнес: — Вот и конец белых ночей. — Папа, а что же дальше? — спросила Лизочка. — А дальше, утром, когда сыграли подъем и я встал, что­ бы вынести топчан, со мной случился обморок. Сказалась большая доза чая и курева. Когда очнулся, увидел врача и матросов с носилками. Врач спросил меня, сколько времени я просидел на «строгом». Я ответил, что дали десять суток, а просидел четверо. — Ну, все ясно, общее истощение, — заключил он и взял мою руку, чтобы сосчитать пульс, и тут увидел мою татуировку. Рук а вспухла и была красновато-синего цвета. 35