Шталь, Е. Н. Забытый очерк Иренина о Хибинах // VIII Ушаковские чтения, [Мурманск, 2-4 марта 2011 г.] : к 90-летию со дня рождения профессора И. Ф. Ушакова : сборник научных статей / [редкол.: П. В. Федоров (науч. ред.) и др.]. - Мурманск, 2012.

Но от открытия месторождения руд до начала их освоения огромный путь. Мурманская железная дорога ухватилась за находку Ферсмана. Ко лонизационный отдел дороги сочинил письмо в Институт Севера: «Просим выделить специалистов, а мы дадим средства на разведку апатитов». Про фессор Лабунцов с тремя студентами поехал в Хибины на выделенные деньги. Запасы апатитовой руды выросли с 3 до 12 миллионов тонн. Акции Мурманской железной дороги поползли вверх. В 1928 г. по следам Лабун- цова пошёл отряд геолога Влодавца. В газетах появились сообщения, что апатита в Хибинах миллиарды тонн. О фосфорной жемчужине Хибин за говорил весь мир. Иренин подчёркивает, что власти оценили это открытие с опоздани ем: «И лишь тогда советское правительство проснулось. Кто-то на кого-то в Кремле закричал. Не обошлось без нагоняя в Промышленном отделе ЦК. В конце концов, чтобы загладить неловкое положение, Влодавец был вы зван к Калинину, и угодливый всесоюзный староста приколол ему на грудь орден - «Знак Почёта». В 1929 г. правительство в первый раз отпустило деньги на промышленную разведку хибинских апатитов. Ни про пионера Хибин академика Ферсмана, ни про главного виновника открытия, про фессора Лабунцова, даже никто тогда и не вспомнил». Но наркомат химической промышленности скупо отпускал средства созданному тресту «Апатит», урезая и без того его скромный финансовый бюджет. Чиновники не поддержали апатитовых энтузиастов: «Советская бюрократия оказалась самым сильным тормозом в создании апатитовой промышленности. Более того: Политбюро, прежде всего старики, и в пер вую очередь Сталин и Каганович, оказались самыми упорными противни ками апатитов [...]. СНК СССР не решался выносить то или иное оконча тельное решение. И Хибинская проблема, как быстро выплыла, так быстро и затонула, т.к. среди старших членов Политбюро царило недоверие к “оманному камню”. Лопарская холодная земля, “край непуганых птиц”, совершенно не интересовала Кремль». Как ни странно, помог немецкий учёный профессор Крюгель. Хоро шо известны его слова: «Очень сомнительно, чтобы те большие надежды, которые русские учёные возлагают на применение составных частей апа титов, когда-либо оправдались. Климат местности, где встречаются зале жи, неблагоприятен, и люди едва ли могут там жить. По моему мнению, от гордых надежд Советов останется очень мало». Это выступление Крюгеля дипломатично использовал Ферсман. Он обратил внимание Кирова, руко водившего тогда Ленинградской областью, куда входил Мурманский ок руг, на слова немца. Ферсман неоднократно говорил Кирову о богатствах Хибин. После очередной статьи Крюгеля, Ферсман, с согласия Кирова, принял участие в совещании Комитета по химизации СССР. На нём он вы ступил с докладом о хибинской проблеме. Через несколько дней протокол совещания, признавшего за хибинским апатитовым месторождением об 243